Читать «Марина Юрьевна Мнишек, царица Всея Руси» онлайн - страница 54
Нина Михайловна Молева
— Мне ли не понять, как настрадалась ты, государыня-сестрица. Мне ли не знать, какие муки от своего супруга принимала…
— Меня, сказала, оставь! Про Евдокию ответь. Все она у меня перед глазами стоит, все печалуется.
— Да ты сама рассуди, государыня-царица. Выдал государь Василий Иванович свою сестру за датского королевича, за Магнуса. Никакой от него прибыли, надежды одни пустые. А родилась у них Евдокия, государю Ивану Васильевичу Грозному двоюродная сестра. Кабы ее в монастырь не заточить, могла бы замуж выйти, робенка родить. Вот тебе и наследник московского престола! Что прикажешь с таким делать? У самого ничего нет, иноземные государи снарядят да поддержат. У них, государыня-сестрица, пощады не жди. Ведь о тебе же, сестрица, думал. Вот родишь от государя Федора Иоанновича, чтобы перед вашим дитятей дорогу к престолу никто не перешел.
— Выходит, по моей вине…
— Да не по твоей, не по твоей, государыня-сестрица. Просто так от веку при престолах идет. Велика честь, велика и опасность.
— Дмитрий Иванович в Угличе куда опасней был. Что ж ты за Евдокию принялся?
— Всему свое время. Пока Нагие в Угличе обживались, пока…
— Господи, Господи! А Симеону Бекбулатовичу за что кривду такую содеял? Ослепить человека! Света Божьего лишить!
— Так ведь скончалась к тому времени царевна наша Федосья Федоровна, а татарин-то венчанный на царство был. О твоем же спокойствии, государыня-сестрица, думал, о твоем благе пекся.
— Врешь, Борис Федорович, врешь! Вот когда ты задумал меня из дворца выкинуть! Вот когда Арина Федоровна, государыня-сестрица, лишней оказалась! Тогда и предел жизни государю положен был.
— Что ты, что ты, государыня-царица! Не в себе ты, Аринушка!
— Прочь, прочь, поди. И не приходи ко мне больше! Знать тебя не хочу ни во веки веков. Маланья! Маланья! Сюда поди! Плохо мне… плохо…
Великий страх обуял бояр и придворных, они все время взывали к Федору Никитичу и желали, чтобы он был над ними царем; народ меж тем повсюду кричал: «Сохрани, Боже, царя Бориса»; и почти все толпой побежали ко дворцу, и поклялись и присягнули повиноваться царю Борису, как следовало верноподданным; принял от них присягу Иван Васильевич Годунов, дядя Бориса; увидев это, все бояре также пришли и, опасаясь, чтобы народ не схватил их как изменников, стали присягать; а также Федор Никитич Романов со всеми своими братьями, и так признали Бориса Федоровича государем, а сына его — царевичем и наследником; и так благодаря необыкновенной изворотливости Бориса, о чем выше довольно было рассказано, род Годуновых вступил на московский престол помимо законных наследников, вопреки праву народному, закону и справедливости.
Когда однажды он, печальный лицом, вышел из дому и пошел в церковь, для того чтобы присутствовать на заупокойной обедне и принять участие во всех молитвах и церемониях по усопшем царе, народ с великим шумом бежал за Годуновым и громко кричал: «Да здравствует наш царь и великий князь всея Руси Борис Федорович, наш царевич, сын его, Федор Борисович. Да будет он нашим государем милостивым»; при этом падали ниц.
