Читать «Запретный город» онлайн - страница 92

В комнату, где Собек уже расстилал циновку, чтобы подремать часок-другой, вломился страж, заставивший забыть о заслуженном отдыхе.

— Посыльный, начальник. К вам лично. Настаивает.

Служащий, о котором доложили Собеку, ежедневно появлялся на главном сторожевом посту Места Истины, доставляя послания в братство и забирая письма, которые писали мастеровые и их домочадцы во внешний мир, находя этот способ общения легким и необременительным; через этого же чиновника осуществлялась переписка между старшим писцом некрополя и визирем. Но при неотложной надобности срочную весть могли послать с нарочным гонцом, а особо тайное сообщение — с доверенным посыльным.

— Не мог его отшить? Или занялся бы сам…

— Но он требует, чтобы лично вы его приняли. И никто больше.

— Ладно… зови.

Из мешка, набитого папирусом, более или менее пригодным для написания пары-другой строчек, посыльный Упути, долговязый детина лет тридцати с мускулистыми ногами и приметными плечами, извлек черепок, завернутый в льняную тряпицу, и поместил его на письменном столе начальника Собека.

— Согласно письменам, начертанным красными чернилами на ткани, послание сие предназначается тебе, Собек.

— А сам-то ты читал?

— Сам понимаешь, что права не имею.

Упути слыл чиновником, с которым считаются. Платили ему, во всяком случае, хорошо. Будучи носителем жезла Тота, знаменовавшего честность и точность, гонец должен был доставлять письма по назначению и в хорошем состоянии и ручаться за то, что знакомиться с письмом никому, кроме человека, которому оно направлено, не будет дозволено. Ремесло тяжелое, так как дворец и службы визиря не только требовали как можно более скорой доставки, но подчас бывали дни и недели особенно лихорадочной деятельности, когда приходилось бегать с почтой не единожды на дню. И такое случалось не так уж и редко. Утешался Упути сознанием высокой ценности и важности своего ремесла и гордился тем, что ему доверяют самые высокопоставленные особы.

— Отвечать будешь?

— Погоди чуток.

Собек снял с черепка льняную обертку и прочел несколько строк, написанных теми же красными чернилами на старательно отполированной грани обломка известняка.

Ошеломленный страж дочитал немыслимое послание. Нет, просто в голове не укладывается… Быть такого не может…

— Ну что, Собек?

— Ты свободен, Упути… Ответа не будет.

Вся сонливость слетела, как рукой сняло. В какой уж раз чутье не подвело: надвигалось несчастье, зрело бедствие, и размах его грозил оказаться таким, что селение мастеровых накроет, а то и сметет, волна насилия, куда более неистового, чем самые лютые песчаные бури.

Жизнь у Нефера Молчуна складывалась до того счастливо, что он чувствовал себя чуть ли не каким-то беззаботным ветреником. И зов он услыхал, и в братство Места Истины его приняли, да не одного, а вместе с Ясной, любимой им женщиной, и приспособилась его возлюбленная к обычаям деревенским легко, да и не диво: врожденная тонкость и благородство этой молодой женщины помогали ей не задевать старожилов и в зародыше гасить все их поползновения как-то уязвить новенькую. Хотя новичков и пришельцев тут, как и везде, впрочем, ой как не любили.