Читать «Запретный город» онлайн - страница 163

Нефер был сам не свой. Ясна почувствовала волнение мужа.

— Что тебя тревожит? — спросила она.

— Почему с последними словами Рамосе обратился ко мне, а не к своему приемному сыну Кенхиру? Или к начальнику артели?

— Рамосе был писцом Маат и не действовал поспешно. Он ведал час своей кончины и выбрал именно тебя, и никого иного, чтобы передать свою последнюю волю.

— Я не понимаю его решения.

— Разве он не дал тебе четких указаний?

— О том я уже говорил с Неби.

— И что он?

— Как только завершится траур, я немедля примусь за работу.

После той ночи, проведенной в горах вместе с ведуньей, Ясна обрела способность видеть будущее. И для нее в поступке писца Рамосе не было ничего непонятного.

Похороны подходили к концу. Хотя никто не сомневался, что суд Осириса признает писца Маат и его супругу праведниками, все очень горевали. Никто больше не услышит их речей, не воспользуется их советами, не сможет полагаться на их мудрость, если понадобится помощь в преодолении невзгод.

Один Панеб Жар не поддавался всеобщей печали. Время траура казалось ему уж слишком растянутым, просто нескончаемым, тем более что Бирюза отказала ему в любовных утехах. Умер так умер, умершие — они мертвыми и останутся, и из царства Осириса им уже никогда не вернуться; жизнь продолжается, а от стенаний никакого проку: горюй не горюй, заботы никуда не денутся.

Панеб похлопал Нефера по плечу:

— Это все, да? Других обрядов уже не будет, так ведь?

— Изо дня в день жрец и жрица будут почитать ка усопших.

— Значит, с завтрашнего дня жизнь войдет в обычное русло?

— Ну, более или менее…

— Признай, что я вправе требовать удовлетворения.

— Ты о чем?

— Должны же меня наконец научить тайнам рисунка.

— Пока что я тебя забираю к себе.

— Я что, каменотес?

— Мне необходимо как можно скорее завершить одну очень важную работу, и мне нужен сильный помощник.

60

На следующий день после смерти Рамосе Кенхир трижды вымыл волосы: мыть голову было его любимым удовольствием. Поскольку скончалась и супруга писца Маат, он наследовал все имущество своего покровителя, из которого ценнее всего была, конечно, прославленная библиотека с творениями древних авторов — Имхотепа, зодчего, возводившего пирамиды близ Саккары; мудреца Хордедефа, творившего во времена великих пирамид; визиря Птаххотепа, поучения которого Кенхир не уставал переписывать; пророка Неферти или необычайно осведомленного Хети, написавшего, среди прочего, «Сатиру на ремесла», чтобы похвастаться своим положением писца и преимуществами, с ним связанными.

Став полноправным собственником прекрасного дома Рамосе, Кенхир вдруг почувствовал себя состарившимся, и это было тяжелое чувство. Пятидесятилетнюю отметку он перешагнул, не утратив ни крупицы своего задора да и крепости тоже, но теперь ощутил тяжесть одиночества. Что и говорить, Рамосе уже давно передал ему многочисленные обязанности, и с работой писца некрополя Кенхир вполне справлялся; но ведь нельзя отрицать, что он часто советовался со своим предшественником и, как бы он ни сетовал на чрезмерную доброту Рамосе и на его немыслимую душевную широту, позволявшую снисходительно принимать чуть ли не любые человеческие слабости, из слов учителя он извлекал очень большую пользу. Отныне управляться с селением придется в одиночку, и споры с обоими начальниками артелей, далеко не всегда разделяющими его взгляды, обещают быть жесткими и утомительными.