Читать «Через все испытания» онлайн - страница 4

— Кажись, кто-то здесь шевелится, — весело закричал один из красноармейцев, заглядывая под стол. — Точно! Вот он! — И подбросил смущенного мальчика до потолка.

— Какой прыткий! — бережно принимая от товарища Мишутку, похвалил другой красноармеец. — Заберем с собой, посадим на коня и будешь в разведку ходить. А пока во?… — Конник пошарил в нагрудном кармане, вытащил маленькую чайную ложку и протянул малышу: — Бери, каша слаще будет.

Миша, освоившись, доверчиво прижался к бойцу, звонко произнес:

— Спа-си-бо, дяденька! — и протянул руки к матери.

А Роман сказал растроганно:

— Теперь земля будет только нашей. Низкий вам поклон. Дай бог, чтобы побыстрее покончили со всеми мироедами.

Боец, который подарил Мишутке ложку, добавил:

— Трудиться на земле мне не довелось. Сызмальства — под землей. Был коногоном, подрос — взял в руки обушок. Углем насквозь пропитан. Однако ж кормит нас всех земля, которая теперь передана селянам. Но чтобы владеть ею вечно, оккупантов и беляков прогнать надо. А сделать это можем только мы. Тут бог не помощник.

Роман понял, что камушек — в его огород.

За полночь конники повалились на устланный соломой пол; кто подложил под голову седло, кто — котомку. Поданные Оксаной подушки убрали на лавку.

— Пух нам, хозяюшка, ни к чему. Размягчает душу, — отозвался бывший шахтер. — С победой вернемся к своим, тогда и на подушки, к жене.

— А у кого жены нету, Сергей Иванович? — спросил паренек, молчавший весь вечер.

— Будет, сынок. Еще какую красавицу встретишь. У тебя все впереди. Вот побьем гадов…

Роман, осторожно переступая через ноги спящих красноармейцев, направился к дверям. За ним пошла и Оксана. Она поняла, что эту ночь им придется переспать в летней кухне.

Растопив маленькую железную печку и застилая ряднушкой топчан, Роман повернулся к жене:

— Все думаю, Оксаша.

— О чем, Романушка?

— Как быть нам. Не уйду с красными — белые заставят в своих стрелять.

— Рома, милый. А дети?

Оксана рухнула на топчан, обхватив голову руками, заголосила. Роман утешал как мог, а сам думал: «И ее понять можно. Пятеро ведь, один другого меньше. Но и красноармейцы имеют детишек, жен, и война им не всласть, а воюют, проливают кровь. Так с кем же быть? Разве не с теми, кто дал нам землю?»

Взял старое, в заплатах, одеяло, обогрел с обеих сторон у печурки, накрыл Оксану. Раздевшись, примостился на краешке топчана. Оксана приподняла голову:

— Ромушка, без тебя-то как же я…

Роман прижался щекой к мокрому от слез лицу жены, тихо ответил:

— Надо же воевать за новую жизнь. Ради тебя, детишек. Ты у меня умница. Все понимаешь. А покончим со всей этой нечистью — вернусь, ей-богу, вернусь. — Роман поцеловал жену в щеку.

Оксана не ответила. Молчание это угнетало. Закрывая глаза, Роман воображал себя лихим кавалеристом в буденовке. Вот его конь, неистово фыркая широко раздувшимися ноздрями, обгоняет других лошадей и он, Роман, то палит из нагана, то взмахивает блестящим клинком. Справа и слева падают зарубленные беляки…

На какую-то минуту вздремнув, Роман неожиданно вскочил. Ему показалось, что вражеский конник занес клинок над красноармейцем, который подарил Мишутке чайную ложку. И не успела Оксана спросить, в чем дело, как с улицы донеслись призывные звуки трубы. Роман понял: тревога! Грохнули выстрелы, у ворот зазвенели подковы. Горновой выскочил на улицу. Во дворе уже не было ни одного красноармейца.