Читать «1001 вопрос про ЭТО» онлайн - страница 10

Это с иронией. А если серьезно, то ведь действительно многие мужчины несчастны. Любви нет, разрядиться хочется, онанизмом заниматься вроде бы не пристало, к мальчикам не тянет, так хоть купить на час-два женщину, да и дело с концом.

Но вина-то женщин в чем? Что выходят и соблазняют?

Если бы у мужчин была действительно любовь, если бы они были сексуально образованны, если бы жены их (возлюбленные, подруги, назовите как угодно) понимали их, то никогда никто из этих мужчин не покупал бы женщин.

Сколько в последнее время появилось статей в различных газетах и журналах о сексуальном воспитании и просвещении. Есть программа по половому воспитанию, есть деньги на нее. Решили провести эксперимент в нескольких школах, но эксперимент, не начавшись, может закончиться.

Это растление малолетних! Это преступление! Это нужно запретить!

Давайте запретим. В результате увеличим количество абортов, больше станет СПИДа, преступлений на сексуальной почве.

В заключение ответа на вопрос – «Ради чего написана эта книга?» опубликую одно письмо, подкупившее меня искренностью, тактом, особым душевным настроем и убедительностью.

«Сразу прошу прощения за длинное письмо. Но короче писать – значит что-то упустить. А для меня все – главное, ведь это моя несложившаяся жизнь, да и не только моя.

Сейчас мне 49 лет, педагог, 20 лет работала в школе, и вот уже второй год не работаю. Так хочется на старости лет разобраться в себе.

Жила я в трудные годы, родилась перед самой войной, память прекрасная, потому и помню все военные годы, тем более послевоенные. Голод и холод, как у всех. После войны пришел отец, жизнь налаживалась и, возможно, не оставила бы такого печального следа, если бы отец не стал пить. Нет, он не был алкоголиком, пил только в получку, но пропивал все до копейки, и мы (четверо детей и мама) оставались голодными в буквальном смысле слова.

Все мы еще были малы, младший брат родился уже в 1946 году. Мама работать не могла. И тогда мы, дети, стали работать, вернее, отрабатывать муку, картошку, платье – все, что давали соседи. Ничего, жили, но была еще одна беда: отец пил, терял контроль над собой и бил маму. Да и меня бил за то, что родилась девочкой, да еще на мать похожей. Ударить я себя не давала, но жить дома не могла, скиталась по подружкам, родственникам. А дома все громилось и крушилось. Продолжалось это до тех пор, пока не выросли братья, они его в таких случаях просто связывали. Я росла очень активной, веселой, общительной и хорошенькой. Мальчишки рано стали «бегать» за мной. Влюбилась в 15 лет. Влюбилась, и жить стало труднее. Мой объект ничего не знал. Я любила для себя и мечтала о своей будущей жизни как о семейной идиллии, где тишина и согласие, чистые полы и чистые рубашки.

К 15 годам уже многое умела (стирать – машин-то не было, шить, готовить – словом, все, что не всегда теперь умеют и взрослые женщины). Но ничего взрослого мне не грезилось. Судьба свела меня с моим избранником, и счастью не было предела, но женился он на другой, а я в 20 лет осталась с розовыми мечтами. В своей округе я пользовалась популярностью среди ребят и даже среди взрослых мужчин, но была очень застенчивой, краснела по пустякам, стеснялась ухаживаний и не понимала их смысла. И в 15, и в 17, и в 20 лет слыла недотрогой.

Говорю вам совершенно честно: ничего не понимала в ухаживаниях, вздохах, письмах, драках (из-за меня происходили драки). Мысли мои витали где-то высоко, далеко и не останавливались на мужчинах.

Никогда не проявляла интереса к взрослой жизни. Окружающие считали, что у меня золотые руки, и часто звали одевать невест. Много я видела свадеб, но все пролетало мимо. Сначала из-за отца ненавидела всех мужчин, кроме одного. А потом, с его «изменой», никакие слова, подарки, драки меня не волновали и не трогали. Но выйти замуж пришлось, нет, не по любви. Жил у нас в округе военный летчик. В форме, высокий, интересный, складный. Девчонки с ума сходили по нему. Вот я и решила: хороший будет мне защитник (его уважал даже отец), спокойный, воспитанный, вежливый, а главное, большой – не даст отцу в обиду.

Я вышла замуж за него, отвязалась от всех поклонников на время, ушла из семьи наконец-то. Перестала вздрагивать по ночам. Наслаждалась тишиной, покоем, защищенностью. Интимная же сторона наших отношений была для меня пыткой. Я так никогда и не поняла, что же такое «медовый месяц», почему его так называют. Была верной женой, хорошей хозяйкой, но про себя часто вспоминала строки, когда-то мною сочиненные: «Не тебя с работы поджидаю, и скатерть белую стелю не для тебя, не для тебя цветы я расставляю, и сын растет похож не на тебя». Так я говорила, обращаясь в мыслях к своему, когда-то любимому человеку. Да-да, родился сын, но я не радовалась, как все матери. И вообще я мало чему теперь радовалась.

Мы с мужем были образцовыми, дружными, верными, друг без друга никуда. На людях. А наедине? Чего-то не хватало. Муж в душе считал, что я его не люблю и не любила, боялся быть навязчивым, излишне ласковым, хотя он меня любил больше жизни своей. И все это знали (военные городки ведь небольшие).

В 34 года я сильно заболела, очень низкое давление, головные боли, лицевой парез, потеря движения. Ни руки, ни ноги, ни язык меня не слушались. Оставила работу. Начались мои скитания по врачам, а их было много. Но никто и никогда не спрашивал меня, какова моя интимная жизнь, я не любила говорить на эту тему с приятельницами, даже очень близкими. Фильмы и книги казались мне надуманными, нереальными. Мне было уже 40 лет, когда один психиатр все-таки задал мне такой вопрос. По моему смущению он, видимо, что-то понял и попросил меня ему написать. Я так и написала, что все это глупости, что ненавижу говорить на эту тему. Тогда он предложил мне жить с ним, чтобы поправить такую несправедливость. Рисовал картины одну краше другой, но я только краснела, чем вызывала в нем нехорошее любопытство и интерес к себе. Когда дело дошло до наглости, я потеряла врача.

Много было еще со мной грустных и глупых, мучительных и просто отчаянных приключений на этой почве, в связи с абсолютной некомпетентностью в половой жизни. Но самое страшное меня еще ожидало. В 49 лет что-то сотворилось с моей гинекологией, заболела. Врач назначил гормональные уколы. И все, я переродилась. Впервые в жизни почувствовала половое влечение, то самое, которое приводит к свадьбам, насилиям, изменам. Я ощутила свое тело, ноги, живот, я стала женщиной. Мой медовый месяц опоздал на 26 лет. Изменилось отношение к мужу, я стала счастливой, много смеялась и дурачилась, пока не поймала себя на мысли – да ведь так должно было быть всегда! Со мной случилась истерика. В один миг я все поняла: свою детскую дикость, равнодушие к ухаживаниям в юности и в зрелые годы, безразличие к словам врача и ласкам мужа. Бог мой, да какую же мы с ним каторжную жизнь прожили, как же надо было любить меня, чтобы не сбежать, до какой степени надо быть глупым в интиме мужчиной, чтобы принять мою холодность за нормальное состояние! Но слезы слезами, а кончились уколы – снова живая смерть. Как мучительны и сложны наши отношения с мужем! Прожили 26 лет как в черно-белом кино, лишь на миг жизнь блеснула во всех ее непостижимых красках.

Я написала подробно, потому что очень хочу, чтобы из моей искореженной жизни кто-то сделал выводы, а кто? Медпросвещение? Может быть, что-то понадобится для убеждения кого-то. Ведь человек должен знать о себе все, в том числе о своей интимной жизни.

Можно ли ответить на мой вопрос: «Почему я выросла такая?» С уважением, Наталья Николаевна. Р. S. Ради Бога, извините, но вот еще один вопрос, сформулировать его мне трудно. Всю жизнь я любила другого человека. Ничего, кроме юношеских поцелуев, между нами не было, но не влияет ли такая «вечная» любовь на формирование полового влечения?»