Читать «Дух салаки» онлайн - страница 11

Деликатного свойства проблемы возникали, когда приходилось работать на крупных научных кораблях. На палубе бок о бок с исследователями вод и воздуха, рыб и птиц пребывали десятки наблюдателей за людьми. Если ученые фиксировали результаты загрязнения среды в отчетах для Академии, то наблюдатели за людьми представляли донесения о политических воззрениях и лояльности ученых в несколько иное, весьма важное учреждение. С Эвальдьм Оявеэром частенько заводил дружеские беседы моторист. С виду простоватый русский человек порой высказывал сомнение — стоит ли вообще-то столь углубленно изучать эту крохотную рыбку. Мол, большую державу этой рыбкой не прокормишь. Постепенно моторист перешел к более серьезным проблемам. Его занимала идея — поменять малодоходное местечко на исследовательском судне на хорошо оплачиваемую должность сверхсрочника на атомной подводной лодке. И моторист расспрашивал Эвальда Оявеэра, как атомное судно может повлиять на биологическую активность мужчины. Ученый полагал, что не слишком хорошо. «А мне деньги нужны, хочу купить парочку модных костюмов», — сказал неудовлетворенный собеседник. И пока Оявеэр совершенствовал знания о повадках салаки, моторист, проигнорировав совет ученого, принял принципиальное решение: ночной биологической активности предпочел вечерние костюмы.

С чем только не соприкасается исследователь во время научных рейсов…

Дорогие костюмы, представительный вид — это людской удел. А каков удел салаки, ее гражданский статус? Как ни удивительно, весьма незавидный — и это при всех исторических и социальных заслугах перед нашей публикой!

В Финляндии проводят салачьи ярмарки, во многих скандинавских городах существуют клубы друзей салаки. А почему бы нам не организовывать фестивали салаки, где выступали бы и конкурировали производители снастей, кулинары, рыботорговцы. Устраивали бы конкурсы песен на морскую тематику, выставки моделей судов, поскольку совершенствование лова неотделимо от развития судостроения. Ловля рыбы способствовала развитию ремесел, вырабатывала у людей чувство красоты. Приморские жители умели оценить как надежную плоскодонку, так и стремительный, горделивый парусник. Прекрасный парусник, какой виделся в мечтах. Парусник, пробуждающий чувство красоты у простого труженика. Его чувство красоты требовало, чтобы лодка была крепкой, надежной, прекрасной.

Служит ли оправданием присущая нации скромность, коли мы так мало говорим о салаке, водружаем ее на столь низкий пьедестал? Очевидно, ДУХ САЛАКИ не так тщеславен, чтобы требовать себе памятник, такой как стоят Луриху или Кересу. Отныне у нас есть национальный камень — известняк. У нас есть национальная птица — касатка. И что произойдет, если в один прекрасный день мы провозгласим салаку нашей национальной рыбой? Сей поступок был бы многозначительным. Мы глубоко осознали бы исторические заслуги маленькой рыбки перед эстонским народом. Если бы достаточно знали, как совершенствовался лов, лучше понимали бы собственное прошлое. Если бы понимали прошлое страны и народа, лучше разобрались бы в самих себе. Лучше разбираясь в прошлом и в самих себе, разумнее планировали бы собственное будущее.