Читать «Практическая антимагия» онлайн - страница 25

– Помыть, побрить и подстричь, – приказал Блам и, вынув из кармана сероватый кусочек шорка, протянул его мне. – Ты про просьбу-то мою…

– Не волнуйся. Добра не забываю, – успокоил его я, и он покинул темницу, оставив меня на милость седовласого цирюльника и рыжебородого знахаря.

Чудесно. Я провел ладонью по гладко выбритому подбородку, вдохнул запах свежей рубахи и опустился на лавку, чувствуя, как чистые длинные волосы щекочут шею. Посмотрел в окно: темнело. Царица-ночь загоняла жителей в дома, красила барарские земли в серые цвета и готовилась бросить в небо щедрую горсть голубых холодных огней. К этому времени я уже дочитал книгу, успел сосчитать количество камней во всех стенах, а также количество трещин на потолке, и от безделья и мук ожидания готов был перегрызть прутья решетки и завыть волком.

Гонец прибыл поздним вечером. И стоило его почуять, как отодрать меня от дверной решетки не смогла бы, наверное, вся королевская армия. Я прилип к ней, словно голодная пиявка к коже, с наслаждением всасывая незнакомые звуки.

В глубине тюрьмы слышались позвякивание кольчужки и твердые шаги. Не нужно было быть пророком, чтобы понять, кто бодро шагал по древним барарским коридорам и так же бодро ступал по старым ступеням многочисленных лестниц. Достаточно было уметь размышлять и обладать хорошим слухом. Ко мне, на последний этаж, взбирался явно не тюремщик.

За год, проведенный тут в тоске, тревоге и безделье, я научился читать звуки почти как текст. И ни разу не слышал подобных. Кто сидит в Бараре? Смутьяны, насильники, убийцы и конокрады – одним словом, смертники, которых решили помучить перед тем, как вздернуть; те, по чью душу никогда не прискачет королевский гонец с приказом о помиловании. Выходит, и нечего ему тут делать, кроме как меня освобождать.

Летом тюремщики никогда не носят доспехи – попробуй в них день за днем, ночь за ночью походить-побродить мимо нагретых солнцем барарских камней. Тут и без того от жары можно сойти с ума, тем более, когда рядом шумит океан, а поплескаться в нем – не судьба. Да и в другое время года доспехи тоже ни к чему: подниматься в них раз за разом по высоким барарским лестницам, наверное, пытка. Они, тюремщики, и так ползают по коридору полудохлыми мухами, и чеканить им шаг незачем, в отличие от бравого королевского гонца.

Была, правда, еще одна немаловажная деталь, бросившая меня к дверной решетке. Прежде чем слух принялись ласкать звуки бодрой и звонкой ходьбы, я почувствовал каплю магии. Едва уловимую, летящую светлячком в ночи. И… подобную той, что таилась в рабском ошейнике, который, как я ни пытался, так и не смог лишить магических свойств. Странно: я мог вытянуть магию из любого колдуна, мог поглотить любое заклинание, но почему-то ни магические ошейники, ни магические амулеты не давались мне, хотя, в сущности, в них сверкала та же магия, что и в колдовских телах. Впрочем, насколько я знал, и сами маги не могли снимать рабские ошейники.

Готов поклясться свободой, на пальце гонца блестел колдовской перстенек Подчинения. И этот гонец мог легко заставить меня броситься в пропасть или прыгнуть на меч. Примерно для этих целей ошейник в придачу с перстнем частенько и использовали. В основном представители знати, желающие решить проблемы без войны и шумихи. Надел такой ошейник на неугодного, но влиятельного человека, дал ему перо и лист – мол, так и так, пиши, что отрекаешься от наследства, и попробуй докажи, что не твоя подпись чернеет на бумаге. Или сразу отправил несчастного к океану – остальное доделают рыбы.