Читать «Салака Мурика» онлайн - страница 6

— …мерзко завоняло рыбой.

Я решил, что дело, должно быть, в супераллергии. Высохшая под крышей на сухом ветру салака никогда не воняет. У нее есть запах. У вяленой рыбы очень слабый запах тюленьего жира. А никак не вонь. Я ведь мог бы поговорить с молодой женщиной на эту тему, но у меня по-прежнему на языке были ломтики рыбы, и я не в силах был прервать свое блаженство.

На моей остановке ко мне подошел подвыпивший молокосос и довольно резко попросил:

— Папаша, дай закурить.

— Нету.

Он какое-то время сверлил меня покрасневшими глазками.

— А водка есть?

Я мотнул головой.

— А что у тебя вообще есть?

У меня во рту была салака, я не смог ответить, как положено, и повернулся к нему спиной.

— Пустое место, тьфу! а ставит себя, чертов перечник!..

Красноглазый остался у киоска со своим нелестным убеждением, я же поехал дальше, я даже не обиделся. Так как был далеко не пустое место. У меня в сумке — большой домашний хлеб и банка угря, одна рыба во рту и две штуки в кармане. А мысли мои все чаще возвращались к Элине.

***

Я верил, что она придет. Три месяца назад мы случайно встретились, удивительно, кажется, оба смутились. Я сказал:

— Сто лет не виделись.

Она с ходу поправила меня:

— Не сто, а пятнадцать с половиной.

— Как живешь? Или как жила?

— Тебя это действительно интересует?

— Естественно.

— Пятнадцать с половиной лет не интересовало и вдруг интересует?

— Не было возможности спросить.

— Конечно. Двадцатый век. Электричество и телефон не изобретены.

В ее глазах зажглась циничная искорка, такая же жгучая, как и когда-то.

— Пойдем выпьем кофе.

— Нет, — сказала она резко.

— Извини. Я подумал, что мы могли бы поговорить. О жизни и…

— Я знаю твою жизнь. Ты стал довольно хорошим писателем. А сегодня небрит и рубашка на тебе третий день.

— Пожалуй, право… извини.

— Жена не заботится о тебе.

— У всех много работы.

— Если бы любила, то заботилась бы.

Она сказала это с такой стремительной злостью, что я стал вдруг беспомощным и ранимым, я должен был защищаться. И поэтому сказал:

— Если хочешь знать, у меня и нет сейчас жены!

Я сразу же понял, что это было для нее неожиданностью. Она попыталась скрыть это, сделала равнодушное лицо и перевела разговор на другое:

— Когда-то у тебя в шкафу висело по крайней мере полдюжины чистых и выглаженных рубашек.

— Эта слабость сохранилась у меня до сих пор. Приходи посмотри… пойдем сразу посмотрим.

— Нет.

Ее решительность была гнетущей по форме. Но я помнил ее манеру неразделимо соединять жизнь и игру, я уловил тон, который больше не был ни унизительным, ни ужасным для меня. Ее надо было атаковать встречно. Я спросил: