Читать «Шуркина стратегия» онлайн - страница 16

Так всё удачно складывалось у Шурки, что не хватало лишь письма от сестрёнки да посылки с биноклем от Лёши. Наконец письмо пришло.

Конверт был толстый-претолстый, один угол даже лопнул. Танюшка написала своё послание на нескольких листах рисовальной бумаги, а потом сложила их вчетверо.

Буквы наверху каждого листа были огромные, а книзу — уменьшались до крохотных.

Вначале Танюшка сообщала, что живёт хорошо, но скучает без Шурки. Потом — что посылает Шурке земляничные листики, а землянику отнесла Ваське.

Действительно, из конверта выпали три зубчатых листочка на одном сплющенном стебле — увядшие, но ещё не засохшие.

Дальше рассказывалось, как в спальню во время тихого часа запрыгнула чёрная лягушка («Жаба!» — снисходительно поправил Шурка) и как все испугались, а Танька не испугалась и вынесла её на траву: пусть идёт к своим деткам!

А потом шло вот какое сообщение: «Оторвалась застёжка на правом туфле». (На левом-то ещё до отъезда отрывалась, но Шурка её очень ловко прикрепил с помощью тонкой проволочки). Так вот, Танюшка нашла проволочку и, по Шуркиному образцу, сама ухитрилась приделать правую застёжку.

В конце письма говорилось про Ваську: что видит его почти каждый день, что он тоже живёт хорошо. Что дети недавно ей сказали, будто он ел глину, а воспитательница сказала, что не ел, а только лизал. С тех пор прошло три дня, и Васька по-прежнему здоровый и весёлый, только плачет, когда Танюшка уходит.

Шурка с сознанием ответственности — не упустить бы чего! — два раза перечитал письмо, хмурясь и улыбаясь над сползающими строчками, и тут же написал ответ, обещая скоро вернуться и сразу поехать к ним в гости на электричке…

Как-то раз Шурка и Серёжа бежали к своему корпусу. Увидев их, Лайне Антсовна ещё издалека крикнула:

— Заходите скорей, до обеда надо собрать актив — на десять минут.

Серёжа вбежал прямо в корпус, а Шурка как-то машинально проскочил за угол, да вдоль длинной стеклянной стены, да через тропинку — домчался от корпуса до самой изгороди. И уселся там, в полосатой тени, покусывая сухой стебелёк.

Вдруг Шурка очнулся: отчего это он сидит тут? Ведь Лайне Антсовна сказала — заходите! Он похлопал глазами и, наконец, понял: столку его сбило слово «актив».

В школе это слово было для других, не для Шурки. Как только в классе собирался актив — и учительница, и пионервожатая обязательно говорили: «А Горюнов пусть идёт домой! Не задерживайте его! Он семье должен помогать! У него времени нет! Ему надо побольше заниматься — ведь он у нас средненький!»

Как будто Шурка уж вовсе не мог сообразить, чтобы успеть и тут, и там! Хоть изредка!

Он готов был сквозь землю от стыда провалиться. Словно он не как люди — ненормальный какой-то!

Но здесь, в Ключевском!..

Удивительное дело: здесь с первых дней Шурка чувствовал себя в самом что ни на есть настоящем активе.

Лайне Антсовна всё про всех знает, но никогда тебя не подведёт. Как-то так получается: только начнёшь с ней говорить — и сразу про себя всё расскажешь. И не страшно ничуть!