Читать «Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ» онлайн - страница 5

По этим причинам Пра-пра-война переродилась в Нео-войну, перед тем пройдя через стадию «холодной войны». Холодная война создавала напряжение мирной воинственности (воинственного мира). Это равновесие, опирающееся на страх, гарантировало определенную стабильность в центре системы. Система позволяла и даже поощряла маргинальные Пра-пра-войны (Вьетнам, Ближний Восток, Африка и пр.). Холодная война в сущности обеспечивала мир Первому и Второму миру ценой некоторых сезонных или эндемических войн в Третьем мире.

Нео-война в Персидском заливе

С распадом советской империи исчезли основания для «холодной войны», но обрели видимость никогда не прекращавшиеся войны Третьего мира. Захват Кувейта был призван продемонстрировать, что просто необходимо прибегать на определенном этапе к традиционной войне (как многие помнят, тогда даже аргументировали эту необходимость примером Второй мировой войны, что, дескать, если бы Гитлера остановили вовремя, не отдали бы ему Польши, мирового конфликта бы не было). Но вскоре обнаружилось, что война идет уже не только между двумя главными сторонами. Обнаружилось, что произвол в отношении к американским журналистам в Багдаде бледнеет по сравнению с произволом в отношении многих миллионов проиракски настроенных мусульман, проживающих в странах антииракской коалиции.

В войнах старого времени потенциальных неприятелей обычно интернировали (или убивали). Свой соотечественник, который с вражеской территории пособничал врагу, в конце войны попадал на виселицу. Мы помним, как англичане повесили Джона Эмери, который выступал против родной страны по фашистскому радио, и что Эзру Паунда только всемирная известность и заступничество интеллигенции всей планеты спасли от казни — его не уничтожили, а объявили сумасшедшим.

В чем же было новаторство Нео-войны?

В Нео-войне трудно понять, кто является врагом. Все иракцы? Все сербы? Кого убиваем?

Нео-война не фронтальна. Нео-война уже не могла структурироваться фронтально в силу самой природы надгосударственного капитализма. Ираку поставляли оружие западные заводы — вовсе не по оплошности; и не по оплошности через десять лет после Ирака западная промышленность снабжала оружием талибов. К тому подводила логика развитого капитализма: ситуация уже не поддавалась контролю отдельных государств. Хочу напомнить один эпизод, вроде неважный, но характерный. Внезапно открылось, что наши западные военные самолеты долго кидали бомбы на танковую или летную базу Саддама Хуссейна и стерли эту базу в порошок, после чего узналось, что это не база, а отвлекающий макет военного объекта, и что произвели его и продали Саддаму, по закону оформив этот контракт, итальянские предприниматели.

На Пра-пра-войнах наживались военные заводы участвующих в конфронтации стран. А на Неовойнах наживаются межнациональные корпорации, у которых интересы и по ту, и по другую сторону баррикад (если, конечно, баррикады как-то можно разглядеть). Но разница еще отчетливее. На Пра-пра-войнах жирели производители пушек, и их сверхприбыли перекрывали ущерб от временного прекращения торговых обменов. А Неовойна, хотя производители пушек на ней точно так же жиреют, доводит до кризиса (в размерах всей планеты!) индустрию авиатранспорта, развлечений, туризма и средств массовой информации: они теряют коммерческую рекламу, — и вообще подрывает индустрию излишеств, двигатель прогресса, от недвижимости до автомобилей. Во время Нео-войны одни виды экономической власти приходят в противоречие с другими видами, и логика их конфликтов оказывается мощнее логики национальных государств.