Читать «Особый штаб «Россия»» онлайн - страница 34

О своей приверженности фашистской идеологии часто говорили и военные лидеры эмиграции. Генерал A. B. Туркул (руководитель Русского национального союза участников войны, РНСУВ) заявлял, что «наш идеал — фашистская монархия». Глава Русского общевоинского союза (РОВС), генерал Е. К. Миллер, в приказе от 2 января 1937 г. указывал, что «мы, чины РОВСа, являемся как бы естественными, идейными фашистами. Ознакомление с теорией и практикой фашизма для нас обязательно».

Можно согласиться с мнением историка Леонида Решетникова, который констатирует, что «большинство эмигрантов все годы между двумя мировыми войнами жили с мыслью, что им еще придется с оружием в руках бороться с большевизмом. Понимая, что самим с советской властью им не справиться… эмиграция строила планы в расчете на "возрождающуюся" после Версаля Германию».

Исходя из этого, будущий удар вермахта по советскому государству — «царству тьмы и дьявола» — представлялся скорее «освободительной миссией» против «преступного террористического режима», чем агрессией, направленной на захват новых территорий, в соответствии с расовой политикой нацистов. По крайней мере, как считали идеологи и активные представители монархо-фашистских и националистических кругов, от немецкого присутствия России хуже бы не было, так как все самое ужасное и чудовищное уже произошло — русский народ изнывал под игом коммунизма. Так, редактор печатного органа Русского национального союза участников войны (РНСУВ), журнала «Сигнал», полковник Н. В. Пятницкий писал: «Всякое худшее будет хотя и злом, но все же неизмеримо меньшим, чем иудо-сталинизм… Поэтому мы полагаем, что всякая внешняя война кого бы то ни было против СССР — это удар по стенам и проволоке советской каторги».

Наряду с этим существовали и наивные надежды на то, что, каким бы ни оказался грядущий «крестовый поход», в итоге восторжествуют лучшие качества немцев, и станет возможна подлинная германо-русская дружба. Интересное мнение на этот счет высказал известный военный теоретик генерал-лейтенант H. H. Головин: «Мы верим в могучие силы русского народа и знаем, что Россия создана не случайным капризом кого-то или чего-то, но непреложной совокупностью этнических, экономических, географических и духовных условий нашей тысячелетней истории… Придут немецкие врачи, инженеры, архитекторы, агрономы… Что же, такой период Россия уже однажды пережила, сумев переварить своей культурой иностранцев, делая из них таких же русских, как и мы».

Б. А. Смысловский со своими коллегами по абверу. 1942 г.

Б. А. Смысловский также воспринимал вторжение Германии на территорию СССР как неизбежное, закономерное и оправданное явление. Разумеется, работая продолжительное время в разведке, он не мог не знать, какие цели преследовало военно-политическое руководство Третьего рейха, идя на широкомасштабный вооруженный конфликт с Советским Союзом: идея завоевания «жизненного пространства» на Востоке со всеми вытекающими отсюда последствиями, думается, не являлась для него тайной за семью печатями. Смысловский, однако, не изменил свою принципиальную мировоззренческую позицию, которая заключалась в следующем: