Читать «Слепые подсолнухи» онлайн - страница 6

Между тем светало.

Что же это такое: быть побежденным побежденными?

По словам капитана, сосед по камере попросил, точнее, едва ли не приказал дать ему щепоть табака для самокрутки и выказал к нему полное безразличие, когда тот ответил, что не курит.

Капитан Алегриа устроился в уголке камеры, подальше от капрала, скорчившись в полумраке, куда не достигал жидковатый свет, едва пробивавшийся сквозь узенькое подвальное оконце, почти амбразуру. Можем только предполагать, каково было действительное положение вещей, что чувствовали пленники, каким виделось их будущее. Единственное, что отметим: ощущение чего-то низкого, подлого, недостойного, без сомнения, причудливо искажало истинную картину, истинный ход событий, оставляя в поле зрения только плен, неволю и ничего более. Ощущение несвободы, заполненное едва уловимыми, бестелесными образами и беглыми воспоминаниями, всплесками переживаний, ужимками и гримасами угрызений совести.

На самом деле то, о чем думал, размышлял герой нашей истории, всего лишь некая фигура речи, литературный прием, к которому мы прибегаем для описания и объяснения исторических событий. Произошли ли они в действительности? Только благодаря авторскому произволу события эти преподносятся как реально случившиеся. Доподлинно известно, Алегриа изучал право сначала в Мадриде, после — в Саламанке. По словам родственников, он получил домашнее образование в Уэрмесе, что находится в провинции Бургос, где в 1912 году и появился на свет. Потомок древнего рода горской знати, детство свое он провел в громадном доме, под сенью двух каменных арок и рыцарского щита с гербом. Со временем многочисленная семья распалась, поскольку многие направились искать свою судьбу и счастье на побережье. В ту пору, в пору страшнейшего голода, былое богатство рода почти полностью расточилось. Скот, виноградники, тучные нивы и оливковые рощи погибли под натиском сибирской язвы, от нашествия тли филлоксеры, долгоносика и прочих напастей.

Юный отпрыск древнего рода не был блестящим студентом, но отличался известным упорством. Хименес Acya учил его, что Закон не имеет ничего общего с Природой, законодатель, правовед обязан брать на себя смелость принимать собственные решения, ибо только так можно быть справедливым. От власти предержащей достаточно и того, что она обладает властью.

А после, уже в Саламанке, вдалбливали ему, что Право, Закон превыше всех законов и этот Закон един для всех. Рассказывали о священном праве. К тому времени на его верхней губе уже появился первый пушок, и он принялся со всей серьезностью ухаживать за Инес Ойуэлос, единственной дочерью и наследницей зажиточных бакалейщиков; именно ей в основном мы обязаны возможностью восстановить ход нашей истории.

Нам известно, что в 1936 году он присоединился к армии восставших, поскольку те защищали то, что принадлежало им изначально. Для него война стала странным событием — без грандиозных сражений и героических подвигов, в отсутствии врагов. Свелась к мешкам пшеницы, фунтам табака, к одежде, к бесконечному пересчету амуниции, портупей, к поддержанию в исправности повозок и прочего транспорта, к строгому контролю и обеспечению солдат боеприпасами, плащами, одеялами, носками, нижним бельем. Для него война превратилась в будничный напряженный процесс упаковки, отправки, снабжения, перераспределения, четкой организации работы и строгого контроля — всего того, благодаря чему остальные, те, кто на передовой, смогли бы успешно убивать, до самой победы бить и крушить врага, которого лично он никогда и в глаза не видел. Враг представлялся ему как декорация, далекий пейзаж, с каждым днем все более неподвижный, даже окаменевший.