Читать «Половецкие пляски» онлайн - страница 40

В сущности, жизнь шла ножичком по маслу. Раньше она стеснялась широких бедер, маленькой груди с вечно гусиной кожей и сморщенными сосками. Она часто робела, и если мало-мальски симпатичный и где-то в глубине души интеллигентный однокурсник трогал ее ниже пояса — горло сводило от волнения. Не от нежности желания, а от страха не угодить рыхлой задницей. Со временем, правда, Катерина познала радость нарциссизма или тайного поощрения себя. Испытанное средство — представлять вожделеющего свидетеля. Тем паче — свидетеля, отвергающего более совершенные экземпляры (без плевков в идеал не проживешь!). Свидетеля, отвергающего мастериц на все руки, домохозяек, бизнесвумен, хватких содержанток, знаменитых проституток, многодетных матерей и прочих бабцов, выполнивших жизненную программу на все сто. Свидетеля, идущего только к Катерине, и только к ней. В конце концов, это не так уж и противоестественно: Кате есть что показать. Волосы. Мифология здесь на руку и любой эпос. Пышнотелая крепкая Брюнхильда из «Кольца Нибелунгов». И у нее была тяжелая волнистая копна. Да мало ли таких сыщется в старом эпосе, только время давно поменяло декорации и актеров. Что толку искать утешения в прошлом, если оно нашлось в настоящем. Оказывается, Вене нравились именно такие, как Катя. Все его связи она затмила с легкостью, ибо прочие не имели такого животика в форме подушечки для иголок. Сомнительный комплимент, конечно, зато от души. Или от скуки — иногда Катерине казалось, что Вене просто скучно и плевать он хотел на различия девичьих форм. Но тогда почему она, а не Рита?.. Об этом молчали. Слишком много непонятного, а непонятное рождает подозрения. Впрочем, выигрыш в предпочтении — всегда приятная штука, зачем копать глубже, Бог рассудит… Бог даст, Бог и возьмет. Любой выигрыш — «сегодня ты, а завтра — я» — зыбкий и мгновенный. Но если все в конце концов исчезнет, почему бы не удовольствоваться происходящим сейчас, пока еще не выпита чаша превосходства… Но Катерина держала радость на поводке. Ненавидела себя за пессимизм и хмурый абрис по утрам, но упорно не хотела радоваться. Что-то ей мешало — как косточка рыбная в зубе или камешек в туфле. Что-то ей не нравилось, быть может, кофейная чашечка с дорожкой гущи, асимметрично прилипшая к блюдцу. Или немытая голова… Нет, не бардак в комнате, его она как раз предпочитала уборкам. Хаос — всегда жизнь, а порядок все-таки смерть. Недаром покойникам так тщательно наводят марафет… Нет, раздражало нечто другое, в чем не слишком приятно было признаваться, и Катерина не стала устраивать себе экзекуции, доела вчерашнюю шоколадку, а на работе решила сказаться больной. Она не чувствовала себя особо ценным сотрудником. А здесь — безделье, телевизор и относительная свобода.