Читать «Запоздалая оттепель, Кэрны» онлайн - страница 241

Полукровку свою белолобый видел даже во сне. Вот они снова бегут по тундре. Подруга загоняет зайца. Он такой белый, как снег, его трудно вытащить из сугроба. Но полукровка хитра. Заяц вон уже в зубах у нее трепыхается! Вот она кладет его перед ним, но тут раздается лай собак, и он, проснувшись, вскакивает, готовый бежать от своры куда глаза глядят. Вокруг серая, оттаивающая тундра, дождь, тоска. Нет своры, нет подруги, нет зайца. Белолобый не знает, что ему делать. Куда идти? К таким, как сам? Но в эту пору никто к себе его не подпустит. Весенняя тундра голодна. Всяк норовит себя прокормить. Весною — серые особо злы. Волк с волком не могут мирно пройти мимо друг друга. Чуть потеплеет — станут терпимей. Белолобый остановился на краю болота. Смотрит, как утки гнездо вьют. Парами. Селезни — настоящие трудяги, все в гнездо тащат. Торопятся. Когда гнездо совьют, тогда утки и о селезнях вспомнят. Иначе зачем гнездо вили? Устроят свои дома, линять начнут. Тогда им не до воды. В тундре кормиться станут. Здесь их не только волк — волчонок без труда словит. За день стольких можно съесть, что потом ночью, в самое время волчьей охоты, можно спокойно спать в логове. У кого оно есть. Белолобый с досадой крутнул башкой. Отвернулся от уток. И тут же приметил куропаток. Эти уже успели свое белое зимнее перо сменить на серое, весеннее. И на радостях, что незаметными сделались в тундре, тоже в пары сбиваются. Вон куропатка, сама невзрачная, а из трех самцов выбор имеет. Не каждой волчице так повезет. Хоть она и зверь. Не чета птахе, какую не всяк волк, проглотив, в животе почувствует. А ведь вот живут и радуются. И на них человек капкан не ставит. И еды им нужно мало. По теплу — шикша, по холоду — рябина или стланиковые орехи. Им за сытостью бегать не надо. Она у них под лапами растет. Только успевай склевывать и глотать. Потому и птенцы у них всегда сытые, жирные, беззаботные. Корму полно, в гнезде тепло. Не то, что волкам достается. Белолобый видит, как из-за куста на куропаток лиса метнулась. Схватила самого большого петуха и к себе в нору потащила. Лисятам. Рыжие всегда умеют прокормиться. Едва лисята сами промышлять научатся, лисы мужиков своих из нор гонят. Жить одной сытнее. Вот так и волчицы. Редко какая пара к концу лета не распадется. Изгоняют волков из логов недавние подруги. Перестал быть единственным кормильцем — уходи. Самой — проще. Да и от подросших детей останется часть их добычи. Волк в логове нужен лишь на первых порах. Пока волчата слабы. А потом…

Но белолобый совсем никому не нужен. Собаки прогнали. Ни логова, ни волчицы, ни волчат нет. Отвернувшись от куропаток, он поднял морду к плачущему, словно тоже осиротевшему, небу и завыл жалобно, надрывно, точно кляня свое горькое, вынужденное одиночество.