Читать «Запоздалая оттепель, Кэрны» онлайн - страница 228

Олени, трудно и медленно одолевая течение, удалялись от стаи, которая растерянно присмирела. Неожиданность ошарашила. Как было знать, что больная важенка решится кинуться в реку. Видно, олень надоумил. И злой вой вырвался из глоток запоздалой угрозой.

Черный ворон, удивленный таким исходом, поперхнулся сдавленным криком и, склонив голову набок, следил за стаей.

Давно скрылись из виду олени, оставив па берегу дразнящий запах, от какого в животах урчало. Стая, досадливо косясь на вожака, опять вынюхивала тундру. Белолобый, растерянно оглядев собратьев, принялся обшаривать носом каждую кочку. Не очень приятно гоняться за мышами. Не еда для стаи. Сколько их нужно, чтоб поесть вволю! Но что делать? Щелкнув зубами, он бросился на заспавшегося бурундука. Тот из-под лап еле выскочил. Свистя и ругаясь на ходу, помчался к горбатой березке. Взмахнул на нее и оттуда, свысока, начал волку рожи корчить. Задранным хвостом дразнить. Хотя сам не на шутку испугался — виду не подал, зная, что волки по осени не едят бурундуков. Другое дело — лисы. Себя ль успокаивал, иль жаловался стае, лопотал бурундук на всю тундру о полоумном вожаке, потерявшем волчье достоинство.

Уставшая стая к утру уснула. Свернувшись клубочками, волки прижались один к другому. Во сне даже звери — будто дети. Спящие не дерутся. Спящие всегда одна родня. Спящие не помнят зла. А потому спят вповалку. Греются и отдают тепло тому, кого недавно готовы были в клочья порвать. Теперь, когда холод одолел, недавний враг дороже упущенного куска. Бока греет он.

Отдельно от стаи спал лишь белолобый. Он не знал, зачем так поступает. Не мог попять он также, почему стая, едва он пытался прилечь рядом, начинала рычать. Почему волчицы позволяли обнюхивать себя любому, а его встречали клацаньем клыков. спящие обычно просыпались, едва он оказывался рядом. Они признавали его, терпели, но лишь на расстоянии. Белолобый не понимал, что белое пятно и враждебный стае запах внушали к нему отвращение собратьев. Запах собаки хуже метки на лбу злил всю стаю, вряд ли понимавшую причину своей вражды. А время шло, на пользу взрослевшим волкам и во вред вожаку.

Однажды, в холодных сумерках, когда продрогшая стая расправившись с хромым оленем, спала сытым сном, белолобый вдруг услышал протяжный голос. Он поднимался от земли к темнеющему небу, будто хотел раздвинуть тучи. Он летел над тундрой легким ветром, радуя слух и сердце. Кто-то назвал бы тот голос воем. Но для волков это была песня. Призывная и самая долгожданная. Едва заслышав ее, волки, не задумываясь, шли туда, откуда она доносилась.

Белолобый встал. Даже не оглянувшись на стаю, побежал на этот голос. Но он внезапно стих, оборвавшись на самой высокой ноте. Белолобый ускорил бег. И вскоре снова услышал песню…