Читать «Солнце в рукаве» онлайн - страница 152

Дочь была такой маленькой, что пока не нуждалась даже в игрушках, но Надя смотрела на нее и представляла, как сладко будет подарить ей мир.

Ира улыбалась во сне.

Ее улыбка была как связка разноцветных платков в цилиндре фокусника, как фальшивый козырной туз за пазухой шулера, – одно движение ловких пальцев, и сценарий меняется.

Как солнце в рукаве.

Наде было одиннадцать лет, она последний год жила в Большом Палашевском, но еще не знала об этом. Был ноябрь, и все было плохо, хуже некуда – четвертная тройка по математике и безответная любовь. По утрам Надя плакала – ела привычный бутерброд с сыром и плакала, а однажды написала ручкой на предплечье: «Жизнь – дерьмо!», и в тот день ее чуть из школы не выгнали. Но мама ни о чем не знала, а по утрам она и вовсе спала. Она считала, что для богемы просыпаться раньше полудня – грех. А Наде было обидно. И вот однажды серым слякотным утром она плелась в школу, с ненавистью глядя на окружающий ее серый мир. Серым было все – дома, небо, лужи, лица встречных прохожих. И вдруг она почувствовала, как что-то мягко царапнуло ее руку, чуть ниже локтя, – какой-то посторонний предмет, непонятно как оказавшийся в рукаве ее заношенного пальто. Надя остановилась, стянула промокшие перчатки, просунула озябшие пальцы между ветхой шерстью пальто и посиневшей своей кожей и наконец извлекла на свет небольшой золотой кружок.

Солнце, вырезанное из золотой фольги неуверенной, словно детской рукой. И на нем – надпись:

«Доченька, я тебя люблю!»

И тогда она поняла, что любовь – разная.

Для кого-то – самопожертвование, фонтан донорской крови для жадно сосущего прикормленного вампира. Для кого-то – вулканическая страсть, для кого-то – почти стыдная слабость, для кого-то – мерное пощелкивание кнутом и святая убежденность, что без жестоких ударов любимый не выдержит кросс. Для кого-то – отданное семя. Сначала оно распустится в неведомую зверушку с короткими тощими ручонками, а потом и в настоящего человека – и будет тот себе расти, как трава сорная, а потом и стариться, как пыльный дворовый пес, вдали от сеятеля, который свое давно отлюбил. Для кого-то – тюрьма с карцером, сырыми подземельями и штатным Великим Инквизитором. Тепло мерцающего очага, электрический картежный азарт, синтетический наркотик нового поколения. Прекрасный сад, в котором зацвели вишни. Серная сауна преисподней с пляшущими чертями, поделенный надвое хлеб, бескрайний океан с затопленными пиратскими кладами. Старая фотография с полустертым лицом. Для кого-то весь мир к ногам, а для кого-то – солнце в рукаве.

Глупая осенняя креза,Небо цвета тусклой бирюзы.Пить прозак, давить на тормоза,Предвкушать озоновость грозы.То бодришься – хренов Кибальчиш,То молчишь – оборванный Гаврош,По утрам – натянуто остришь,Ближе к ночи – в одиночку пьешь.Чаще водку, реже – каберне,Так недолго и пойти ко дну.Впрочем, есть отрада и на дне:Выть на полноблинную луну.Шашки, нарды, изредка – петанк.Завернувшись в утро, как в саронг,Ты ныряешь в день, как пьяный панкВ мутнолицый медленный Меконг.И морзянкой твой сердечный стукУвлечет куда-то на восток,Твой недуг, как Шива, многорукИ, как он же, грозен и жесток.Осень канет в черную дыру,Значит, и тебе давно пора —Улетаешь сдуру поутруРедкой птицей в сторону Днепра.Вся надежда – маленький секрет,Многослойный, как грибной кокот, —Серый сброд, тоскливый пьяный бредОбернутся в праздничный джекпот.Где-нибудь у Спаса-на-Крови,Улыбнувшись, но едва-едва, —Мол, такая штука, се ля ви —Солнце достаешь из рукава.