Читать «Безумие и его бог (сборник)» онлайн - страница 111

Легитимна ли оппозиция жизнь — смерть? Да, с точки зрения монотеизма. В язычестве дело обстоит не так просто. Здесь надо вот что учесть: греческая языческая традиция дошла до нас через монотеистов — арабских и христианских переводчиков и комментаторов; значения греческих слов объяснялись в зависимости от размышлений и убеждений того или иного исследователя. В знаменитом споре Эразма Роттердамского и Иоганна Рейхлина последний, выражая серьезное сомнение в наличии негативных понятий в греческом языке, утверждал: языческая мифология не знает идеи смерти как растворения в «ничто» и полного уничтожения. Действительно: вряд ли подобная идея уместна в ситуации свободных манифестаций и беспрерывных метаморфоз.

Мысль о тотальной гибели вообще неуютно чувствует себя в мозгу человеческом. Разве есть у нас онтологический опыт рождения и смерти? Необходимо усилие воображения, попытка «представить себя на месте» розово-визгливого комка плоти или белесо-молчаливой продолговатости на столе. Смерть для нас риторическая фигура, не более. Мы блуждаем меж ночью и днем, сновидением и сознательной конкретностью — они, словно мелодии, иногда сопрягаются в странном контрапункте. Рене Генон, рассуждая о практической невозможности провести окружность, ибо начало линии никогда не совпадет с концом, заключил: «Начальная и конечная точки не являются составляющими линии. То же можно сказать о рождении и смерти телесной модальности — они не входят в „плоскость жизни“ индивида» («Символизм креста»). Рене Генон имеет в виду: жизнь человеческого тела — дистанция меж двумя моментами инобытия.

Смерть как принцип уничтожения жизни до крайности проблематична. Монотеисты отрицают метемпсихоз или циклическую реинкарнацию, однако их теории о «жизни после смерти» до крайности неясны и противоречивы.

* * *

Вальтер Ф. Отто, несмотря на очевидное преклонение перед Дионисом, называет бога «безумным». Лучше даже сказать так: Дионис — бог безумия. Ничего удивительного, если учесть: греки считали «мании» субтильными женскими субстанциями и приносили им жертвы. У Вальтера Ф. Отто Дионис — возмутитель спокойствия, устранитель привычных ритмов, порядка и размеренности. Если Аполлон — гармонический созидатель, Дионис — разрушитель; автор более или менее согласен с предложенной Ницше дилеммой.

Безумие (вне так называемой «психиатрии») есть дисгармония, разрушение всякого порядка, наплевательство на закономерные устои семьи, общества и т. д. Однако возникает вот какой вопрос: незыблемы ли, абсолютны ли законы разума? Если да, любое от них отклонение следует назвать безумием, подлежащим исправлению либо наказанию. Но древние жили в мире свободных, индивидуальных, транзитных манифестаций. В подобном мире можно интересоваться явными или тайными взаимосвязями, учитывая их транзитность, но не «устройством» того или иного, в мире манифестаций «время — ребенок играющий, ребенок на троне». Гераклит считал, что нельзя дважды войти в одну реку. Точно так же нельзя дважды встретить одного человека. Поэтому античные эпосы и романы есть свободные композиции странствий, войны, авантюр, но не логические причинно-следственные конструкции, обусловленные единством времени и места действия, идентификацией имени и носителя имени, началом и концом. Манифестации не детерминированы, они возникают и пропадают: Ифигения всходит на жертвенный холм, Эней покидает Дидону. Это не имеет никаких причин и никаких следствий. С нашей точки зрения, греки ужасающе легкомысленны. Как дано рождение великому племени кентавров? Иксион влюбился в богиню Геру, Зевс придал розовому облаку формы спящей Геры, Иксион экстатически соединился с… богиней, в результате появились кентавры. Герои живут и действуют в ситуации новых горизонтов, новых пейзажей, постоянных метаморфоз. Поскольку нет «установленного порядка вещей», нет «чудес», то есть нарушений подобного порядка, нет надобности в жизненном опыте и аналитическом размышлении — мгновенные перемены рождают мгновенные решения, те или иные мировоззрения основаны на эвристических гипотезах.