Читать «Аландские каникулы» онлайн - страница 16

— По-моему, сегодня он просто перекупался.

— По-твоему! — Тося отодвинулась от Марты, поправила волосы. — С ним это случается редко, но каждый… не знаю, как назвать… каждый приступ обходится ему дорого. Поэтому я стараюсь всегда быть с ним.

Марта мягко сказала:

— Тося, милая, прости, что я…

— Ничего, — прервала Тося. — Ты благополучная, тебе, конечно, не понять. Да я, в общем, и не требую понимания, ты не обращай внимания на мою вспышку.

«Да, да, как же, — подумала Марта. — Я — благополучная. Я такая благополучная женщина, каких еще на свете не бывало. А какое благополучие мне еще предстоит…»

— Мне важнее всего, — продолжала Тося, — чтобы Резницкий оставил Володю в покое. Когда они сходятся и начинают о чем-то разговаривать, я просто места себе не нахожу. Володя притворяется спокойным и веселым после таких разговоров, но ведь я вижу…

— Резницкий скоро улетит с новой экспедицией, — сказала Марта. — Надолго улетит…

— Ты все это слышал? — изумленно спросил Новиков.

— Да, — ответил Заостровцев. — Поверни, пожалуйста, лампу… Слишком резкий свет.

— Но как это возможно? Вовка, дружище, извини, но я просто не могу понять… Звуки, отзвучавшие более века тому назад…

— Я и сам не понимаю, Алеша. Не то чтобы я слышу звуки, а… воспринимаю их как-то иначе. Не слухом… — Заостровцев лежал, уставясь на гибкий обруч верхнего крепления палатки. — Звукозапись, очевидно, может идти стихийно, хаотически. В определенных условиях корпус корабля способен заменить ферромагнитную основу…

— Постой, постой! На корабле была шумопеленгаторная станция, она принимала все звуковые колебания…

— И преобразовывала в электрические… Может, пеленгатор и сыграл свою роль. А может и нет… В Париже ничего такого не было.

— В Париже?

— Ах да, я тебе не рассказывал…

Заостровцев повернулся на бок и закрыл глаза. Лицо его было в тени, свет падал только на ухо, на аккуратный пробор. Новикову показалось, что он заснул, но тут Заостровцев начал неторопливо и негромко рассказывать, как в позапрошлом году в Париже после очередного заседания конгресса он вышел из Сорбонны, не дождавшись Резницкого, и ему вдруг захотелось просто так, без дела, побродить по улицам. Он бродил долго, наслаждаясь весной, Парижем и радуясь, когда узнавал площадь или здание, знакомые по книгам.

Так он очутился на площади Бастилии, а потом заблудился в лабиринте старых улочек и вышел к стене, над которой каштаны уже выбросили свой зеленый флаг. «Что это за район? — обратился он к прохожему. — Бельвиль или Бют-Шомон?» — «Кладбище Пер-Лашез», — сказал прохожий. «Неужели Пер-Лашез?» — ахнул Володя. Спустя несколько минут он уже стоял у стены коммунаров — там, где версальцы расстреливали последних защитников Коммуны. Он смотрел на знаменитую стену, покрытую прозрачным слоем пластика-консерванта, с волнением всматривался в высеченные на камне лица и фигуры людей, умиравших за свободу.