Читать «Отель на перекрестке радости и горечи» онлайн - страница 64
Джейми Форд
— Почему он со мной не разговаривает? — спросил по-кантонски Генри, глядя в окно.
— Кто? Твой отец?
Генри долго молчал, потом обернулся и кивнул.
— Он с тобой каждый день разговаривает. Что значит — не разговаривает?
— Разговаривает, но не слушает.
Мать села на кровать, притянула к себе Генри.
— Как бы тебе объяснить… Ты здесь родился. Ты американец. А твой отец на родине ничего другого не видел, кроме войны. Войны с Японией. Японцы захватили Северный Китай, убивали людей. Не солдат, а женщин и детей, стариков и больных. Твой отец это видел с детства. Пострадала и его семья. — Мама достала из рукава носовой платок, вытерла сухие глаза. Наверное, слез больше нет, подумал Генри, а привычка осталась. — Твой отец приехал сюда сиротой, но никогда не забывал своих корней. Всегда помнил о доме.
— Но его дом теперь здесь, — возразил Генри.
Мать встала, закрыла окно.
— Здесь он живет, но это не дом. Посмотри, что творится в японском квартале. Твой отец боится, что и нам грозит то же самое. Вот почему, хоть он и любит Китай, он хочет, чтобы твой дом был здесь. Чтобы тебя принимали как своего.
— Но в других семьях…
— Знаю. Есть такие семьи. Китайцы. Американцы. Те, кто прячет у себя японцев, их вещи. Это очень опасно. Ты, я — мы все рискуем попасть в тюрьму, если возьмемся им помогать. Знаю, у тебя есть подружка. Та, что звонит по телефону. Из Рейнир? Она японка?
Генри было уже все равно, что Кейко японка.
— Она просто мой друг, — сказал Генри по-английски. — И я по ней скучаю.
— Что?
Генри вновь перешел на кантонский, раздумывая, что сказать, какую часть правды открыть. Он заглянул маме в глаза.
— Она мой лучший друг.
Мать тяжко вздохнула. Так вздыхают, смиряясь с несчастьем. К примеру, если умер родственник: что ж, он прожил долгую жизнь. Или сгорел дом: ладно, зато все целы. Вздох смирения, покорности судьбе. Так вздыхают, потерпев поражение. Ничего не добившись, зря потратив время, когда тщетны все усилия, все впустую.
До конца недели отец упорно молчал о событиях в японском квартале. Генри пытался затеять с ним спор, но отец и слушать не желал, стоило Генри обратиться к нему по-китайски. Мама смягчилась, видимо желая утешить его. Даже, раз в кои-то веки, поспорила с отцом о подруге Генри, но нельзя одно и то же обсуждать до бесконечности. Слова по-кантонски: «Вырастешь — поймешь» — лишь привели Генри в ярость. Оставалось ворчать по-английски себе под нос.
Генри даже позвонил Кейко в воскресенье, ни свет ни заря, когда родители еще спали, но трубку никто не взял. Телефонистка сообщила: аппарат отключен.
В понедельник утром Генри побежал не в школу, а на вокзал Юнион-Стейшн, где был назначен сбор жителей Нихонмати. Несясь по Саут-Джексон, Генри еще издали заметил вереницы пульмановских вагонов. А рядом — автобусы, скрипучие, рычащие, набитые вооруженными военными.
Увозят, понял Генри. Всех до единого. Но ведь в городе японцев тысяч десять, не меньше. Разве всех вывезешь? Где им жить?
Улицы близ вокзала были запружены народом. Плакали дети, шаркали по асфальту днищем чемоданы, солдаты проверяли документы японцев — почти все были в выходных костюмах, каждый тащил по два чемодана, готовых лопнуть. И у каждого на груди болтался белый ярлычок, как на мебели.