Читать «Отель на перекрестке радости и горечи» онлайн - страница 28

После этих слов Генри присмотрелся к публике: почти все черные; одни сидели, покачиваясь в такт музыке, другие отплясывали на танцполе. В толпе выделялись японские пары, тянувшиеся к музыке, словно цветы к солнцу. Генри поискал глазами хоть одного китайца. Нет, ни одного.

Кейко указала на столик, где сидели две японские пары, потягивали коктейли и смеялись.

— Это господин Тояма, учитель. Он вел у нас в японской школе английский, один семестр. Это, скорее всего, его жена. А те двое, должно быть, тоже учителя.

Генри наблюдал за японцами и думал о родителях. Мама наверняка хлопочет по дому, или ушла в «Пин Кхун» — работает там на общественных началах. — или меняет бензиновые талоны на продуктовые карточки: красные — на мясо, сало, растительное масло, синие — на фасоль, рис, консервы. А отец слушает радио — последние новости о войне во Франции. О войне на Тихом океане. О войне в Китае. Весь день он колесит по городу, собирает деньги в помощь Гоминьдану — патриотической армии, сражающейся с японцами в северных провинциях Китая. Он и сам готов взяться за оружие, если война доберется и до Америки, — вызвался охранять китайский квартал. Он в числе немногих мирных жителей, кому выдали противогазы на случай нападения японцев.

Война сказывалась на всех. Даже здесь, в клубе «Черный лось», были задернуты плотные шторы, и затемнение придавало обстановке таинственность. Уголок, защищенный от всех тревог мира. Может быть, затем все и пришли сюда — забыться с бокалом мартини из ямайского имбиря, под мелодии Дюка Эллингтона в исполнении Оскара.

Генри просидел бы здесь хоть до утра. И Кейко, наверное, тоже. Но когда Генри раздвинул тяжелые шторы, над заливом Пьюджет-Саунд и далеким хребтом Олимпик уже садилось солнце. За окном подростки, чуть старше, чем он и Кейко, носились взад-вперед с криками: «Гасите свет! Гасите свет!»

Оскар объявил очередной антракт.

— Кейко, уже темнеет, пора по домам.

Кейко глянула на него так, будто ей помешали досмотреть чудесный сон.

Они помахали Шелдону, и тот наконец их заметил и махнул в ответ, удивленный и обрадованный. Он перехватил их у дверей кухни.

— Генри! А это, как я понял… — Шелдон посмотрел на Генри, округлив глаза. В них читалось не удивление, а горячее одобрение.

— Это Кейко, мы вместе учимся.

Кейко пожала Шелдону руку:

— Рада познакомиться. Это Генри все придумал — мы слушали у черного хода, а потом…

— Оскар вам подкинул работенку? Оскар есть Оскар, всегда о своем клубе печется. О музыкантах. Как он вам?

— Лучший из лучших! Ему бы пластинку выпустить! — воскликнула Кейко.

— Успеется, сперва нам нужно встать на ноги — с долгами рассчитаться и все такое. Ну ладно, пора нам свет зажигать, в восемь продолжение, бегите-ка домой. Уже почти стемнело, и не знаю, как вам, мисс, а Генри пора быть дома. Брата у парнишки нет, я его старший брат, должен за ним приглядывать. Мы ведь с ним похожи, а? — Шелдон прижался щекой к щеке Генри. — Вот он и носит значок, чтоб нас не путали.

Кейко засмеялась, провела ладонью по щеке Шелдона, подняла на Генри сияющие глаза.