Читать «Шестиклассники» онлайн - страница 128
Юрий Васильевич Сальников
Анина мать уехала.
Лёня никогда не предполагал, что это может произойти. Но из некоторых фраз и отдельных разговоров в доме у Смирновых он понял, что у Аниных родителей постоянно идут какие-то споры. Однажды Лёня пришёл к Ане раньше обычного и застал её отца и дедушку у открытой двери на лестничную площадку. До Лёни донеслись слова:
— А я против, решительно против её поездки.
Дедушка что-то тихо ответил Аниному отцу.
И вот всё-таки Анина мать уехала.
Лёня не знал: идти ему теперь к Ане или нет? Может, ей совсем сейчас не до занятий? Но, помедлив немного, зашагал к Аниному подъезду.
На повороте лестницы он застыл от неожиданности: на площадке между этажами, прислонившись к батарее плечом, беззвучно плакала Аня.
Лёня хотел незаметно спуститься вниз и даже сделал шаг назад, но в этот миг Аня подняла голову. Тогда он спросил:
— Из-за неё ревёшь?
Она отвернулась, вытерла слёзы.
— Не реви, — посоветовал он.
— Ладно, — сказала она как будто сердито. — Пошли.
— Заниматься?
— А то что же? Сегодня контрольная.
До самых уроков в школе они занимались алгеброй.
Контрольная прошла хорошо. Правда, Лёня сдал свой листок одним из последних, но все примеры решил правильно. Аня сильно волновалась за него и нарочно долго оставалась в классе, даже Павел Степанович заметил:
— Что же ты, Смирнова, сидишь?
Тогда она вышла, но беспрерывно заглядывала в класс. А на перемене упросила Павла Степановича просмотреть контрольную Галкина и успокоилась лишь после того, как учитель, добродушно посмеиваясь, сообщил:
— Хорошо написал твой друг! Тройку за четверть выведу.
Эмма Жаркова сразу подхватила слова «твой друг» и зашепталась с соседками, ехидно поглядывая на Лёню с Аней.
Аня на это не обратила внимания, а Лёне сделалось неприятно. «Тоже ещё ехидничает!» Правда, он сам когда-то с презрением отзывался о писклях-визглях, но ведь Анька Смирнова не пискля и не визгля!
И, назло Эммке Жарковой, он встал рядом с Аней и громко заговорил с ней.
После уроков Жаркова снова показала себя. Звено собралось к Елене Максимовне — приглашать её на сбор, а Эмма заявила, что не пойдет с ребятами.
— Я не могу, я занята!
Девочки возмутились:
— На танцульки к Зойке ходить не занята, а со звеном — занята.
Эмма завертелась юлой.
— Кому что нравится. Мне — к Зойке, а вот Смирновой, например, — к Галкину поближе!
Тут уж все окончательно на неё рассердились и пообещали пожаловаться вожатому.
Эммка мгновенно притихла. Лёня даже удивился, отчего она так испугалась.
А Володя, едва ему обо всём сообщили, сразу обратился к Жарковой:
— Как тебе не стыдно, Эмма! Хорошую дружбу ты высмеиваешь, а сама… Расскажи-ка ребятам, где я тебя вчера видел?
Но Эммка молчала, красная от смущения.
— Иду я вчера по главному проспекту, — продолжал Володя, — а навстречу мне шумная компания — ребята чуть ли не взрослые, с такими вот чубами, развязные, курят, какая-то кудрявая девица хохочет на всю улицу, вести себя не умеет… И с ними наша Жаркова. Полюбуйтесь на неё. Пионерский галстук сняла — наверное, стыдно с ним идти по улице — и тоже что-то выкрикивает, прохожих толкает, взрослую из себя корчит. Глядеть противно! И что, спрашивается, связывает её с теми ребятами? Что?