Читать «Фаворит» онлайн - страница 694

— Я был первым человеком в Польше, соорудившим громоотвод — над своим дворцом. Но, спасенный от молний небесных, бессилен я отражать грозы земные… Что вы со мною делаете? — вырвалось у него из груди со стоном.

— Ваша императрица даже не отвечает на мои письма. Король я или не король? Если ваши петербургские вундеркинды не могут спасти Польшу от хаоса, так не лучше ли мне довериться берлинским графоманам?..

Все это не предвещало Булгакову ничего доброго. Повидавшись с маркизом Луккезини, он сказал ему:

— Если Пруссия укрепила свои бранные мышцы субсидиями из Англии, то я советую графу Герцбергу помнить даже во сне: не один Питт в британском парламенте — существует еще и мощная оппозиция Питту… Вы, конечно, маркиз, с большим остроумием помалкиваете сейчас о том, что вам нужны Торн и Данциг.

— Зачем они нужны нашему королю?

— Вот именно — заключил Булгаков язвительно. — Зачем вам Торн и Данциг, если ваш король пожелал теперь и… Варшаву!

Дипломат — всегда шахматист, играющий на нескольких досках. Нельзя, сидя в Варшаве, видеть только то, что творится в Польше, события сейма надо связывать с интригами Берлина, Лондона, Вены и… даже плюгавой Митавы! Булгаков не сразу понял, что секретарь посольства, венецианец Франц Альтести, уже сделался тайным агентом Платона Зубова…

— Не кажется ли вам, — сказал ему Булгаков, — что революция во Франции не есть наказанье господне для России, напротив, милый Франц, я полагаю, что она поможет нам разрешить внешние проблемы.

— Что для этого надо? — вытянулся Альтссти.

— Первым делом надо отозвать из Берлина нашего посла Максима Алопеуса и сослать его в Илимский острог, как человека, продающего графу Герцбергу мои тайные донесения.

— Он масон, а граф Гсрцберг тоже масон.

— Но русский посол, даже если он масон, не имеет права поддерживать прусские интересы — в ущерб интересам России.

Это было первое условие Булгакова, о котором Альтести известил Петербург. Второе условие было гораздо важнее:

— Я бы не отворачивался от революции во Франции, а вступил бы в союз с революционною Францией, — сказал Яков Иванович. — Якобинцы ввели сейчас в моду новое выражение: алтарь Отечества. Так вот, милейший Франц, я напишу императрице свое мнение и после этого могу сложить голову на алтарь Отечества…

Екатерина призывала его: пока длится война, действовать осторожно, больше наблюдая. Предельно честно Яков Иванович дал ей понять, что берлинские политики ждут ее смерти, чтобы затем — уже при Павле — воцариться и в русской политике, как они воцарились здесь, в Варшаве, а тогда послом в Петербурге окажется все тот же проклятый маркиз Луккезини, давно брызжущий на весь мир славянства гадючьим ядом…

Альтести доложил Булгакову, что Луккезини вчера собрал чемоданы и укатил в Рейхенбах, где на границе с Австрией собралась мощная прусская армия и куда срочно выехал прусский король, выбравшийся из омута алкогольной депрессии.