Читать «Фаворит» онлайн - страница 682

— Вы самая храбрая. Мы останемся друзьями…

Гагарина доказала храбрость: она первая из русских женщин поднялась в небеса на воздушном шаре и благополучно приземлилась в саду подмосковного имения. Потемкин после этой пощечины стал ее лучшим другом, уважая и мужа ее, которого в Варшаве скоро повесили на фонаре бунтующие конфедераты…

В конце 1789 года Бендеры прискучили Потемкину, он перенес ставку в Яссы, где и обосновался надолго. За ним потянулись обозы, кордебалет, капелла, цыгане, зубодеры, парикмахеры, портные, ювелиры, садовники, французские эмигранты, графы и герцоги, блудные девы и легион поваров, способных сотворить кулинарное чудо даже из глины. В шести верстах от Ясс было расположено живописное молдавское село Чердак, где светлейший велел копать глубокие ямы, создавая в них подземные дворцы… Но иногда уже поговаривал:

— Что-то зуб ноет. Не пора ли мне зубы рвать?

Только очень близкие ему люди понимали, что под зубами следует понимать Зубовых, засилье которых при дворе становилось подозрительным. Князь Репнин в эти дни был озабочен другим: гонение на масонов и Новикова уже началось; из московских лож его предупреждали, что гнет власти усиливается. Репнин сказал Потемкину, что шекспировский «Юлий Цезарь» тоже запрещен цензурою, яко вредоносная драма.

— В продаже арестованы духовные сочинения даже митрополита Платона… Вы не находите, что после взятия Бастилии при нашем дворе многое изменилось?

Потемкин всегда был далек от масонства:

— Я нахожу, что многое меняется после взятия Зимнего дворца семейкою Зубовых… Если императрица озлоблена критикой Новикова, то и меня гнать надобно, ибо в типографии ясской мои господа офицеры открыто перепечатывают на станках издания Новикова… Впрочем, князь, я плохо просвещен в бреднях мистических.

— Ея величество прислушивается к вашим советам.

Потемкин понимал причины беспокойства Репнина:

— Зачем мне лезть поперед батьки в пекло? Митрополиту Платонову в Москве виднее, грешен Новиков или безгрешен, но Платон давно мирволит к Новикову. Пока же Степан Шешковский не взялся за кнут, стоит ли нам тревожиться?..

У него болела рука, Екатерина прислала ему аптечку с камфорной мазью; она жаловалась, что всю неделю согнуться не может, так поясницу ломит, и Потемкин отправил с курьером «мыльный спирт»: оба они мазались по вечерам, один в Яссах, а другая в Петербурге… Скоро императрица поздравила его с титулом «великого гетмана Екатеринославского и Черноморского». Из остатков запорожского войска, из ошметков вольного казачества возникало новое казачье войско в России — Черноморское, которое расселялось вдоль берегов моря, образуя станицы, хутора и пикеты, несшие дозорную службу. В ответ на жалобы о худом житье и «голоштанстве» Потемкин обычно говорил:

— Терпите, казаки! После войны я всех вас на Кубань переселю, Кубанское войско создам, а столица будет в Анапе.

— Анапу-то еще взять надо, а Кубань усмирить…