Читать «Самовывоз» онлайн - страница 43

Я так и не определился со своим поступком — прав был я или нет? Мучил себя раздумьями — но не каялся. У меня была еще целая куча решений, ждущих своих задач.

И если уж верить тому, что твари, о которых говорил Шас, существуют, я все же предпочту считать себя свободным от них и, продолжив аллегорию работы мозга, как «джейм-сейшен нейронных ансамблей, приезжающих с разных адресов в конкретное место», приму нашу историю, как материальную проекцию, сыгранной нашими «нейронными оркестрами», импровизации. Хочу признать — сыграли хорошо. Сыграли и разъехались…

Да, про борщ из моего сна.

Когда один из парней Шаса вставал, он опрокинул тарелку с борщом, которую мне принесла официантка. Тарелка опрокинулась, щедро залив мне матню брюк и обе штанины. Я обтерся салфетками, доел обед. Умывшись из бутылки с минеральной водой у машины, достал из багажника чистые джинсы, переоделся в машине и поехал домой. Запах борща преследовал меня всю оставшуюся дорогу, напоминая мне о Шасе и увиденном мною сне.

Сон — точно!

Сон Шаса! Я поэтому-то и вспомнил историю Куаныша!

Сука!..

Я прокручиваю «пленку» назад…

Шас

…Монотонная езда скрашивается болтовней Шаса. Как возможно так долго и много говорить «ни о чем»? Я вспоминаю историю своего знакомства с братьями и почти не слушаю о чем «трещит» Шас…

…Постоянно снится один и тот же сон — случай на проческе, под Джелалабадом. Снится — как документальное кино, хроника. Натурально, словно сам про себя кино смотрю… …Проческа. Мы группой поднимаемся к отдельно стоящему дому. «Чешем» двор, пристройки. Заходим в дом, поднимаемся на крышу, спускаемся, снова заходим в дом. В доме — никого, только на женской половине, в большой комнате, окнами выходящими на склон, по которому поднимаются наши пацаны, сидит афганка, с детьми. Детишек трое — маленькие, трех лет — не старше. Два мальчика и девочка. На руках у женщины — маленький ребенок, завернутый в какие-то тряпки. Она кричит на нас. Плюётся. Мы ее не понимаем. Все проверив, уходим.

Только вышли из дома, вытянулись ниткой по склону, слышим стрельба за домом, на склоне, по которому левее нас поднимались наши с роты.

— Дом прочесали? — Кричат нам по рации.

— Прочесали, — отвечаем.

— Все зачистить! По нам ведут прицельный огонь. Снайпер! Один ранен, — кричат из рации.

Возвращаемся. Все заново чешем «под гребенку» — ничего! Только баба с детьми в том доме, что окнами на склон выходит. Комнату на уши поставили — нет ничего. Окна только разбиты — стекло на полу. Наши, видимо, саданули по дому, в ответ на стрельбу. Показываем женщине — уходи из дома, убьют детей при обстреле. Орет, плюется, лицо краем платка закрывает…

Мы по рации доложили, что дом прочесали. Для верности в окнах помаячили, нашим помахали и ушли. Только вышли из дома, стали подниматься по склону. Опять стрельба за домом, со стороны склона с нашими! Война натуральная! По рации орут, ишаками обзывают. Снайпер из дома обстрелял наших. Убитый один — встали, пошли, как в тире, нам поверили…