Читать «Записки партизана» онлайн - страница 88

Оно упало рядом со мной. Я пытался схватить его, но труп скользнул вниз и исчез в омуте. На камнях осталось только бурое кровяное пятно. Ко мне подбежал Павлик. Он был очень возбужден и говорил быстро:

— Вы, Батя, в сорочке родились: опоздай я ударить на долю секунды, плавать бы вам в реке — он целился в вас… Но там еще кто-то. Не шевелитесь.

Павлик пополз на скалу. Ему приходилось сгибаться в три погибели, прячась за кусты, но он был ловок и силен, полз все выше и выше, пока не скрылся за большим камнем на вершине.

Я не мог оставить его одного с глазу на глаз с опасностью и тоже пополз.

Скала оказалась очень крутой. В кровь царапая руки об острые камни, я еле добрался доверху.

И тотчас услышал в кустах у глубокой расщелины глухой шум борьбы. Враг ухитрился схватить Павлика за горло. Собрав последние силы, Павлик ударил его головой о камень.

Враг потерял сознание. Я брызнул ему в лицо из фляжки. Веки его задрожали, медленно раскрылись глаза. Он ничего не понимал. Потом вгляделся в меня и проговорил со злобой:

— Батя?..

Павлик скрутил ему руки за спиной, и мы погнали его на Планческую: идти в лагерь было поздно.

Ползая у нас в ногах, вымаливая жизнь, пойманный нами предатель сознался, что его завербовали в Краснодаре и отправили в предгорья с приказом живым или мертвым доставить Батю. Без Бати не возвращаться.

Он и не вернулся: его поставили у ямы от корневища поваленного бурей дуба и расстреляли.

Глава XIV

Связных из Краснодара давно не было. Тускнели день ото дня глаза Евгения. Он перестал говорить о своей дочери. Я знал: это означает, что он все чаще думает о ней.

Тоскою веяло от Еременко. Мягкий, благожелательный ко всем, он тоже никому не навязывал своих переживаний и не говорил о своем сыне, но с фотографией его не расставался.

Кириченко, наш нелюдимый Кириченко просился в разведку в станицы:

— Хоть на чужих детишек полюбуюсь…

Все чаще пел по вечерам грустные песни Мусьяченко: «А молодость не вернется, нет, не вернется никогда…»

Да, всех не перечислить. Из каждых десяти партизан девять жили в тревоге: «Что там, в Краснодаре, с моей семьей?..»

Я посоветовался с комиссаром и с Сафроновым, у которого тоже оставались в Краснодаре дети, и мы решили отправить туда связных.

Но без пропусков в Краснодар пройти никто не мог. Пропуска же должны были быть с печатью и подписью станичного атамана. Атаман жил на далеких Мианцеровских хуторах…

Мы долго думали, как добыть эти пропуска, прикидывали так и этак и ничего придумать не могли.

Случайно, прибежав навестить мать, Геня познакомился в ее «госпитале» с молодым пареньком, партизаном соседнего отряда: он был тяжело ранен, Елена Ивановна спасла ему жизнь, и он теперь души в ней не чаял.

Ребята разговорились. Оказалось, парень был родом из Мианцеровских хуторов, на хуторах жил его дед, старый кузнец Супрун, и парень не знал, как передать деду весточку о себе.

Геня прибежал ко мне с сияющими глазами.

— Папа, я достану пропуска, настоящие — с печатью и подписью атамана!

И Геня рассказал мне свой план…