Читать «Записки партизана» онлайн - страница 79
Петр Карпович Игнатов
— Ловушка, Геня! Вперед!
Геня резко бросил коня в сторону. И тут же слева, из-за камней старой черкесской крепости, загрохотали выстрелы. Пули жужжали над головой. Геня, чуть задержав лошадь, старался прикрыть меня своим телом.
Мы карьером неслись вперед. Пули жужжали по-прежнему. Враги целились только по всадникам: им нужны были наши кони.
В орешнике, на подходе к Щели, мы соскочили на землю и положили лошадей. Умные кони замерли, вытянув ноги и спрятав головы за камни. Мы легли за брюхо лошадей и по очереди отвечали на вспышки выстрелов в темных кустах на той стороне поляны.
Перестрелка длилась минут пятнадцать.
Вдруг слева вспыхнула частая ружейная стрельба. Это подошла группа Куца и, решив, очевидно, что мы попали в беду, ринулись в атаку.
Огонь становился все яростнее. Прячась за кустами, часть врагов подползала к нам все ближе и ближе. Силы были слишком неравны, чтобы принять открытый бой. Оставался один выход: попробовать перехитрить грабителей. И я приказал своим «умирать» по очереди.
Первым прекратил стрельбу Павлик. Его «труп» лежал за брюхом лошади. Но его карабин по-прежнему был обращен в сторону врага и палец на курке: Павлик не спускал глаз с кустов.
Вторым «умер» Мусьяченко, за ним — Геня, и, наконец, «умер» я.
Враги били несколько минут. Мы молчали.
Из кустов выглянули два немца и тотчас же исчезли. Потом снова вылезли и медленно, припадая к камням, направились к нам.
Мы лежали неподвижно. Только моя рыжая лошадь дрожала мелкой дрожью.
Немцы приближались. Нас отделяло от них каких-нибудь пятьдесят метров. Павлик еле заметным движением пододвинул к себе карабин…
В кустах же загремели новые выстрелы, и раздалось громкое «ура»: это вошли в бой моряки.
Немцы упали в испуге за камни. Потом один из них приподнялся, внимательно оглядел наши «трупы» и закричал своим:
— Здесь все кончено! Вперед, за мной!
Отстреливаясь, немцы выскочили из кустов. За ними бежали матросы. Левее, наперерез немцам, спешила группа Куца.
Мы же попали в тяжелое положение — стрелять нельзя: попадем в своих. Лежать «трупами» и пропускать врага в Холодную Щель — бессмысленно…
Не сговариваясь, Геня с Павликом поднялись во весь рост и бросились навстречу немцам.
— Ложись! — успел крикнуть своим Павлик, широко размахнувшись гранатой.
Появление оживших мертвецов произвело на врага ошеломляющее впечатление. На несколько секунд немцы замерли и, сбившись в кучу, стояли как вкопанные.
В их гуще разорвалась граната Павлика. За нею полетела граната Гени, потом «лимонка» Мусьяченко. Последней разорвалась моя граната.
Уцелевшие немцы бросились к кустам. Геня и Павлик били по ним из карабинов.
Только четырем немцам удалось спрятаться в кусты. Матросы, выхватив ножи, кинулись за ними…
Мусьяченко почти не ошибся, когда считал следы у ручья, — их было шестнадцать: двое предателей и четырнадцать матерых фашистов-диверсантов. Судя по найденным у них документам, они отправлены были в предгорья, чтобы перебить командование наших партизанских отрядов.
Очевидно, они предполагали обосноваться в горах надолго и решили обзавестись своим стадом. Поэтому и навестили наше пастбище. Лусту же, надо думать, захватили как «языка», надеясь получить от него нужные сведения.