Читать «Записки партизана» онлайн - страница 286

— Я обвиняю подсудимого в измене Родине, — взволнованно проговорила Валя.

Она стояла у стола в длинном, до полу, вечернем черном платье. Серебристый мех на ее плечах оттенял золото волос и седину в них.

— Я обвиняю его во лжи, измене, клевете на советский народ, на Советскую власть, на великую советскую Родину, — продолжала Валя, повернувшись к актеру. — Я читала вашу статью в газете, я была на вашем концерте. Мне известно кое-что из вашей биографии. Вы — лжец!.. Кто дал вам возможность учиться, кто заботливо следил за каждым вашим шагом, терпеливо прощал ваши ошибки, искренне радовался вашим успехам?

Гневная, взволнованная, стояла она перед актером. Он опустил голову, касаясь подбородком грязного и измятого пластрона крахмальной сорочки.

— Молчите? — продолжала Валя. — Не хватает смелости сказать правду? Хорошо, я отвечу: вас вырастила Советская власть, на которую вы сейчас лжете и клевещете…

Валя подошла почти вплотную к актеру. Ей хотелось заглянуть ему в глаза. Но он по-прежнему стоял, низко опустив голову.

— Грянула война, — сказала Валя после короткой паузы. — Над всем советским народом, над вашей Родиной нависла страшная угроза. Враг поднял руку на честь и свободу Советской страны. Что же сделали вы? Вы стали дезертиром! Нет, хуже: вы изменили Родине, переметнулись к врагу. Неужели вы не видите, жалкий человек, что творится вокруг? На своих штыках немцы несут горе и смерть миллионам, варварство, рабство… Нет, вы прекрасно видите все это! Но вы в своем постыдном, животном страхе решили, что пришла смерть советскому народу… Просчитались! Русский народ жив и будет вечно жить. Он бессмертен! И вот теперь этот народ судит вас.

Актер поднял голову и — словно только теперь увидел он сидевших за столом — переводил бегающие глаза с одного на другого…

— Смотрите, кто вас судит! Вот это, — Валя указала на чернобородого, — это казак-хлебороб. Мы зовем его Пантелеичем. Когда немцы предложили ему быть атаманом богатейшего района Кубани, Пантелеич с презрением отказался и стал партизаном, потому что этот старый казак честен и смел… Рядом с ним сидит, — она указала на Лысенко, — коммунист, инженер, и Анна Потаповна, старая женщина, табельщица завода. Они могли бы отойти в сторону от борьбы. Но они стали подпольщиками. Смотрите сюда, вот этот немецкий офицер, что привел вас ко мне, боец Советской Армии, заводский слесарь. Он потерял руку на фронте, он чудом вырвался из фашистских подвалов, и он продолжает бороться в подполье. Вас судят честные русские люди: казаки-хлеборобы, инженеры, рабочие, бойцы Советской Армии, подпольщики.

Валя еще ближе подошла к актеру, и он невольно отшатнулся от нее: столько презрения и гнева увидел он в ее глазах.

— Я, русская девушка, обвиняю вас от имени советской молодежи. Вы видите седые пряди на моей голове? Мои волосы поседели во рву, где вместе со мной лежали сотни расстрелянных. Их убили немцы за то, что они были советскими людьми. Так неужели и сейчас не чувствуете вы, какое страшное преступление совершили перед Родиной?