Читать «Пустой Амулет» онлайн - страница 63

Ошеломленные этим, европейцы так часто судачили о странном мистере Харпере, что марокканские слуги поневоле услышали их разговоры. Таким образом фких Сук-эль-Бкара узнал о необычном англичанине. Он долго обдумывал это дело. Хотя кровь служила лечебным целям, он считал предосудительным, что назарей потребляет столько мусульманской крови. Он не сомневался, что где-то в Коране порицаются подобные практики, но святое писание знал не очень хорошо и мог лишь строить догадки. Он долго советовался с имамом мечети в Драдебе, и тот заверил его, что поглощение человеческой крови возмутительно в глазах Аллаха. Нельзя допустить, чтобы христианин продолжал пить мусульманскую кровь.

Стоит исламскому духовенству принять решение, как оно воплощается с поразительной скоростью. Хью Харперу приказали покинуть Танжер в течение восьми дней. Никакого пояснения не было, да в таковом и не было нужды. Куда он отправился после того, как в Марокко его объявили персоной нон грата, — неизвестно.

1985

Неприятные слова

I

Рад, что Вы ответили на мое неожиданное письмо, хотя и жаль, что полагаете, будто я считаю Вас благодарным слушателем лишь потому, что Вы не выходите из своей комнаты. Или, быть может, Вы просто хотели пристыдить меня за то, что сам я еще на ногах?

Разумеется, цены здесь начали подниматься задолго до международного нефтяного шантажа семидесятых. Мы наблюдали за их ростом и думали: «Дальше уже некуда». Все в пять раз дороже, чем десять лет назад. С 1965 года ввоз был запрещен. Поэтому вместо импортных товаров мы получали контрабандные, за которые можно выручить столько, сколько люди готовы заплатить. (Наверное, следует помнить, что в тридцатые и сороковые цены были невероятно низкими, так что они могли подниматься чуть ли не до бесконечности, прежде чем сравнялись бы с европейскими или американскими. Потом наступила нефтяная инфляция, и они по-прежнему растут, хотя все еще остаются ниже, чем в других странах.)

Примерно пять лет спустя после обретения независимости Кристофер разговаривал где-то на юге с одним старым бербером. Посреди отвлеченной беседы старик склонился к нему и доверительно спросил:

— Скажите, сколько еще продлится эта Независимость?

Помню, как в 1947 году я послал в Нью-Йорк запрос о переводе тысячи долларов. (Если помните, в те времена этого хватало, чтобы прожить три-четыре месяца — по крайней мере, здесь.) Банк, куда их якобы перевели, ничего не получил, но мне посоветовали проверить все остальные банки города. Тогда их здесь было больше сорока. Я обходил по два-три в день: никто ничего не знал. Даже через месяц я так и не получил своих денег. В американской дипломатической миссии мне посоветовали сходить в первый банк и потребовать их, попутно намекнув, что если денег не выдадут, американский посланник примет меры. Словно по волшебству, клерк направился прямиком к шкафу с документами и достал оттуда чек. Но меня всегда мучил вопрос, какую выгоду они преследовали, так долго его удерживая? (Тогда мне это показалось очень долгим сроком, и я негодовал.) Теперь же стало еще хуже. Все иностранные деньги, поступающие в страну, сбрасываются в общий фонд в Касабланке и хранятся там, пока не будут собраны проценты с тех, кто их занимает, — обычно, месяца три. В конце концов, сумма появляется на вашем банковском счету, обмененная по самому низкому курсу на тот период. Это вполне можно понять, учитывая, что идет война, которая требует больших затрат, но неудобства от этого не уменьшаются. Вероятно, нам повезло, что мы не платим особый военный налог, но кто знает, возможно, его еще введут. С поправкой на современность.