Читать «Дети нашей улицы» онлайн - страница 27

Адхам не произнес ни слова. Идрис продолжал:

— Может, тебе по вкусу получать денежки, не работая, и не причинять при этом никому вреда? — он ухмыльнулся. — Вот в чем загадка, сын рабыни!

— Ступай к себе в хижину и там шайтану загадки загадывай! — закричала Умайма.

Жена Идриса громко позвала его, и он ушел восвояси, напевая: «Чудеса, Аллах! Чудеса!»

— Не связывайся с ним ни в коем случае! — обратилась к мужу с мольбой Умайма.

— Он возник передо мной так неожиданно. Я не заметил, как он подкрался.

Они оба молчали, находя успокоение в тишине, пока Умайма не произнесла ласково:

— Сердце подсказывает мне, что я создам из этой лачуги дом, подобный тому, из которого нас выгнали. В нем обязательно будут и сад, и соловьи. В нем мы обретем покой и счастье.

Адхам поднялся с улыбкой на лице, которую она не могла разглядеть в полутьме, и, стряхивая пыль с галабеи, усмехнулся:

— Что за огурцы! Сахар, а не огурцы!.. По спине ручьем течет пот, мальчишки издеваются надо мной ради забавы, ноги стерлись. И все ради крох.

Он вошел в хижину, она последовала за ним со словами:

— Радость и благополучие придут и в наш дом.

— Работай ты, как я, не было бы у тебя времени мечтать.

Каждый улегся на свой тюфяк, набитый соломой. Она не успокаивалась:

— Разве Богу не под силу сделать из нашей хижины такой дом, как тот, откуда нас прогнали?

— Я надеюсь только на одно — что мы туда вернемся, — отозвался Адхам, зевая. Зевнув еще громче, он проговорил:

— Проклятая работа!

— Да. Но избавиться от этого проклятья можно только трудом, — прошептала она.

12

Однажды посреди ночи Адхам проснулся от тяжелого дыхания рядом. Еще не придя в себя ото сна, он прислушался и различил голос страдающей Умаймы, которая всхлипывала: «Спина! Боже, живот!» Он тут же повернулся в ее сторону и привстал.

— У тебя же все последние дни так: схватит, потом отпускает. Зажги свечку!

— Зажги сам. На этот раз серьезно.

Он бросился искать свечку среди кухонной утвари и, нащупав, укрепил ее на низком столике. В мерцающем свете он разглядел, что Умайма сидит, упершись обеими руками в пол, и стонет. Она запрокинула голову, грудь ее медленно поднималась и опускалась.

— Ты каждый раз так думаешь, когда подступает боль, — забеспокоился он.

Она поморщилась.

— На этот раз я уверена, что время пришло.

Адхам усадил ее так, чтобы спиной она прислонилась к стене.

— Да, срок подошел. Потерпи, я сбегаю в аль-Гамалию и приведу повитуху.

— Давай скорее! Который сейчас час?

Адхам высунулся из хижины и глянул на небо.

— Скоро рассвет. Я туда и обратно.

Он поспешил в аль-Гамалию и вернулся еще затемно, таща старую повитуху за руку, чтобы та не отставала. Подойдя ближе, он услышал разрывающий тишину крик Умаймы. Сердце заколотилось, он ускорил шаг и поторопил старуху. Они вошли в хижину. Женщина сбросила с головы покрывало и с улыбкой сказала Умайме:

— Какая радость! Потерпи, скоро все закончится.

— Как ты? — спросил Адхам.

— Сейчас умру от боли, тело разрывается, кости ломит. Не уходи! — простонала она.

— Жди спокойно снаружи, — попросила его женщина.