Читать «Отражения» онлайн - страница 102

Вернувшиеся из тюрем, советские «кибуцники», селились, в основном, в Грузии — там ни бытового, ни государственного антисемитизма не было. А, когда в начале семидесятых, наконец, ненадолго открылся массовый ручеек репатриации в Израиль, многие из них подали там документы — и выехали. Тогда же, кстати, начался и постепенный исход русских иудеев из Ильинки.

И здесь, те же русские кибуцники снова попытались воссоздать свою коммуну. Им, идеалистам, тогда резонно ответили, что в 40–50 лет кибуцы не создают. Живите…

— Но мы, их дети, все равно думали о мечте наших родителей, — рассказывает Ури, по виду, простой русский парень в кипе и уже с характерным израильским акцентом — После армии, где я служил со сверхсрочной почти шесть лет, обратился с вопросом о возможности жить в кибуце. Мне сказали, пожалуйста, выбирайте.

Система еврейских сельскохозяйственных коммун уже вступала в полосу кризиса и многие кибуцы с радостью принимали новых людей. Для репатриантов из Советского Союза потом даже создали целую программу помощи в адаптации с всеобъясняющим названием «Первый дом на Родине». Но Ури хотел «свой» кибуц.

— А если я соберу двадцать-тридцать семей, дадите место?

Об этом уже не могло быть и речи. В 1985 году был принят закон, запрещающий строительство новых поселений. Но они, небольшая инициативная группа, все русские иудеи, нашли выход. — Нельзя строить новые поселения? Хорошо. Но ведь есть брошенные старые.

Еще почти два года они искали место, договаривались, решали бесконечные бюрократические вопросы, собирали энтузиастов. Русские иудеи в СССР никогда не были единым организмом, каждая община- сама по себе. А здесь, люди уже где-то обжились, нашли работу, наладили быт — и тут снова, бросай все — и в пустыню.

Первые восемь семей приехали сюда почти в пустоту и разруху — заброшенные дома, ни воды, ни канализации, ничего. В 2000-ом году они смогли получить от государства приличную помощь в 800 тысяч шекелей на реставрацию и строительство отдельных домиков и теплиц, где сегодня выращивают экологически чистую продукцию. В основном, на экспорт.

В поселении живут тридцать четыре семьи. Днем все на работе — кто в поселении, кто — выезжает в близлежащие города. Сегодня понятие местожительство и рабочее место не привязаны друг к другу. У аккуратных домиков, в клумбах, возятся бабушки в цветастых русских платках. Их внуки, совсем непохожие на евреев, родившиеся уже в Израиле, по русски понимают, но не всё и говорят с трудом. Может и не очень хотят.

Русские иудеи, приехав, поначалу столкнулись с праздным интересом прессы и почувствовали себя несколько неловко, особенно когда некоторые ортодоксальные урапатриоты стали к ним присматриваться — а настоящие ли они иудеи? Общины, небольшие, но единые, распылились по стране, стараясь максимально мимикрировать и ничем не отличаться от других израильтян. Русские иудеи закрылись от прессы. Их негласным принципом стало «Мы — как все».