Читать «Жизнь на старой римской дороге» онлайн - страница 51

Однажды днем обрушилось на нас страшное известие, — армянин-цирюльник перерезал глотку своему клиенту.

Весть с молниеносной быстротой облетела город. Все поспешили закрыть магазины и укрыться в домах. За четверть часа городской базар принял воскресный вид: совершенно опустел.

Оказывается, цирюльник брил турка, когда к нему зашел знакомый армянин и шепнул на ухо:

— Такое на улице творится: все перемешалось — турки, армяне. Что ты тут делаешь?

То была лишь шутка.

Цирюльник же решил, что началась резня, а значит, незачем упускать момент — в кресле дремал турок, — и, не долго думая, перерезал ему горло. Затем с бритвой бросился на улицу, чтобы присоединиться к толпе. Мирная тишина улицы огорошила его. В ужасе от содеянного он вскочил на коня и умчался прочь из города. Вечером полицейские волокли его жену в тюрьму, били и требовали, чтобы она сказала, где скрывается со муж.

* * *

Провозглашена османская конституция. Поцелуи, объятия, излияния, уверения в любви, в братстве.

Отворили ворота тюрем, выпустили политических заключенных, среди них и двух моих учителей.

Перед зданием правительства состоялся митинг свободы, выступили турецкие революционеры, говорили о Канун Эсаси. Я впервые видел турок-революционеров. Мне говорили, что турки революционерами не бывают.

Возвращался я с этого митинга усталый, весь в пыли, голодный, но радостно возбужденный.

На одной улице повстречался мне Шемси.

Давно мы с ним не виделись. Он обозвал моего отца гяуром, я его отца — итом. Тут уж были оскорблены наши родители, и мы с Шемси поссорились. Лично я не мог не поссориться с Шемси еще и потому, что, когда он обозвал моего отца гяуром, тот уже был в могиле…

Шемси взглянул на меня краешком глаз.

Я тоже.

Я улыбнулся.

Он тоже.

Не могу рассказать, как наши ноги понесли нас навстречу друг другу и мы обнялись.

Шемси затащил меня к себе. Чужим показался мне их старый дом. Он провел меня в комнаты, поправ гаремные обычаи их дома. Я поцеловал руку его матери, обернулся и увидел Санеи. Она улыбнулась. Руки наши встретились.

Давно не видел я Санеи без ее фиолетового облака. В ней немного, совсем немного стало меньше воздушности.

Я крепко сжал ей руку, она зарделась и что-то шепнула, поворачиваясь к матери. И столько женственного было в этом шепотке, что я тотчас представил ее купающейся в бассейне, представил, как вода бассейна впитывает в себя солнечное тепло ее тела.

* * *

Поцелуи и объятия после провозглашения конституции не помогли, потому что уже через несколько дней «мудрейшие» из армян стали шептаться:

— Как бы нас не обманули.

«Мудрейшие» из турок тоже не отставали:

— Будьте начеку, армяне хотят овладеть нашей страной и искоренить нашу веру.

Время пыталось все повернуть вспять.

* * *

Еще в детстве знали мы такую игру: «армянин и турок». Игра была простая: набросав кучу камней и назвав ее крепостью, мы делились на две группы, в одной — армяне, в другой — турки, и начинали брать крепость.