Читать «Там, где всегда ветер» онлайн - страница 271

Днём она лежит без сознания, тихая, обессиленная, а ночью у неё страшные боли и она кричит на всё отделение, извивается на постели, сбрасывая одеяло и разрывая на себе больничную рубаху. Я закрываюсь одеялом с головой: страшно!… Рядом со мной умирает человек… Боже, как она кричит!… Палату заполняет толпа врачей и медсестёр. Одна из них приходит со шприцем и делает очередной обезболивающий укол, но бедняжке от него не легче…

Они все стоят вокруг неё молчаливой толпой и ждут, что вот сейчас она, наконец, умрёт, и все вздохнут с облегчением. Она кричит, хрипит, бьётся на кровати так, что звенят пружины… А они стоят молча и ждут… Ждут, когда она умрёт.

Эти разрывающие сердце крики и это молчаливо-равнодушное ожидание смерти забыть невозможно.

Но бедняжка не умерла и в эту ночь. Наверное, слёзы её детей и мужа не давали ей покинуть землю, на которой, кроме мук, у неё уже ничего не осталось…

Рано утром, а оно было солнечное, зелёное, шелестящее, полное бликов, тепла и щебета птиц, полное света и жизни, пришёл её муж, встал у раскрытого окна и молча смотрел на неё, не отрываясь… Она была в беспамятстве и не видела его. Лежала с белым лицом, сливающимся с подушкой, и только густые, тёмные волосы, рассыпанные по подушке, были живыми и молодыми…

Я поняла, что ещё одну ночь в этой палате не вынесу. Собрала свои вещички, «Бегущую по волнам» Грина, ручку, тетрадь и вышла в сад караулить маму. Было воскресенье, и она должна была меня навестить. Наконец, она приехала. Я бросилась к ней навстречу: «Идём, идём отсюда скорее! Домой!»

Звёздный дождь. Волк

Август. Мы с бабушкой и Маришей в Васильевке. Неожиданно на выходные приезжает мама. Ночью мы с мамой не можем уснуть из-за жары в хате. Форточек в деревенских окошках нет. «Хочешь, выйдем во двор, продышимся?» – шепчет мне мама. «Хочу!»

Выходим во двор, залитый лунным светом. Луна – полная, оранжевая, как гигантский абрикос, низко-низко висит над тихой землёй. И крупные яркие звёзды, ими густо усыпано всё небо, некоторые висят так низко, над самой крышей, здесь она называется «стриха», кажется – протяни руку и срывай! Ни огонька кругом, ни звука, только цикада изредка прозвенит у сарая…

Садимся на лавочку у крыльца. Тепло, как в крынке с парным молоком. Но мама обнимает меня за плечи и прижимает к себе, чтобы я случайно не замёрзла. Я не помню, когда она меня вот так обнимала. Когда мама такая тёплая и нежная, то невозможно представить, что она бывает другой. Когда она такая, как сейчас, я тут же забываю о том, что она бывает другой, образ другой мамы, раздражительной и резкой, мгновенно стирается в моём сознании, как фантом.

Мы сидим и тихонько разговариваем. Мама говорит о том, что этот год надо посвятить тому, чтобы вылечить меня от страха речи, чтобы на следующее лето я могла поступить в институт. Она говорит, что если надо будет для моего лечения, то мы даже уедем из Вольногорска, скорее всего так и будет. Она говорит, что комбинат и город уже построены, и для них с Фёдором в Вольногорске большой работы уже нет. Что Фёдор год как мотается по области – строит школы и коровники, а в Вольногорске всё большое строительство завершено. Мне всё это хорошо известно, но мама проговаривает это вслух, как будто складывает на чашу весов… «Жалко, конечно, говорит она, прижились здесь за семь лет, привыкли, но что поделаешь…» Да, такая у них профессия. Кстати, многие друзья-строители уже уехали.