Читать «Там, где всегда ветер» онлайн - страница 170

– Так ты утверждаешь, Елленна, что ты трудишься. И как же ты трудишься, расскажи нам, пожалуйста, – говорит Фёдор с непередаваемой язвительностью.

Я молчу и боюсь заплакать.

– Ой, Федя, это такая лэдаща, как не знаю кто! Пока её допросишься что-нибудь сделать, мёртвый в гробу перевернётся! – подзуживает бабушка. – Такая лэдаща, ну такая лэдаща, не знаю только в кого.

«Лэдаща» на местном наречии – значит «ленивая». Какое-то жуткое слово, к тому же бабушка его произносит смачно, с оттяжкой: «Лыдащщща!» – как будто хлыстом ударяет по лицу… Лицу становится жарко, оно горит, в груди – пустота и холод, а сердце колотится почему-то в голове – бухает гулко и тяжело, как набатный колокол…

– Нет, не хочешь ты, Елленна, трудиться, не хочешь, о чём я и говорю, – с удовлетворением констатирует Фёдор. – А я, между прочим, в твои годы коров пас!

Про коров я слышу уже много лет.

– Я бы тоже пасла, если бы они у нас были. Я люблю животных.

– При чём тут животные?!! Что ты мне зубы заговариваешь?!! Я тебе совершенно, понимаешь ли, о другом говорю. Всё, с сегодняшнего дня я проверяю у тебя уроки! – неожиданно говорит Фёдор. И для пущей вязкости добавляет: – А с завтрашнего дня ты каждое утро будешь у меня обливаться холодной водой. До пояса. Всё! Пора становиться человеком. Не хочешь добровольно – будешь из-под палки!

Мне хочется спросить его: Фёдор, что я тебе плохого сделала?…

* * *

Вечер. Как обычно, мою в прихожей обувь. Пять пар залепленных чернозёмом башмаков и три пары калош: мои, бабушкины и Маришкины.

– Ну, кончила? Сколько можно возиться? – ворчит Фёдор. Он подходит и проверяет качество вымытой обуви. – А почему подошвы так плохо моешь?

– Но ведь они всё равно испачкаются…

– Что значит всё равно испачкаются!! Я тебе, понимаешь ли, сколько раз говорил, что если делаешь что-то, то должна делать это на сто процентов!

– Вот-вот, Федя, – подзуживает бабушка. – И я ей тоже самое говорю. Но ведь ей что говори – что плюнь! Это как мёртвому припарка.

– «Тружусь», понимаешь ли… – язвит Фёдор. – Вижу я, как ты трудишься.

– Убоище! – говорит бабушка. Это ещё одно её любимое словечко в мой адрес, и тоже с обжигающей оттяжкой: – Убоищще и есть!

Что-то они с мамой сегодня забыли поссорится. Какое-то странное затишье. Мама за весь день вообще ни одного слова не сказала. Есть у неё такая неприятная привычка – молчать целый день. Лежит на диване и читает Чехова. Как будто вокруг неё вообще никого и ничего не существует.

Только Маришкин голосок звенит непрестанно, как колокольчик… Не знаю, как бы мы жили, если бы не было Маришки. Даже представить страшно.

– Так что давай, наливай в миску чистую воду – и чтобы всё было вымыто, как положено! – говорит Фёдор голосом закоренелого начальника. – А потом покажешь мне свои тетрадки. Подозреваю, что и там такое же качество.

В миску с грязной водой капают мои слёзы и тонут в ней…

* * *

– Ну, показывай! – говорит недовольно Фёдор.

Я выкладываю перед ним тетрадки.

Мне дико. Никогда никто не проверял мои домашние задания! С первого класса я делаю всё самостоятельно, маме и бабушке даже в голову не приходило проверять меня. И вдруг в восьмом классе начинать проверять тетрадки!