Читать «Там, где всегда ветер» онлайн - страница 158
Мария Сергеевна Романушко
В такие минуты может ничего особенного и не происходить, никаких огромных или необычных событий, но вдруг остро чувствуешь:
ЭТО – МИНУТА НАСТОЯЩЕЙ ЖИЗНИ.
У меня много раз в жизни уже так было… Это было в той песочнице, когда я познакомилась с Мишкой Бочкарёвым. Это было в книжном магазине в Луганске. В Евпатории – когда пили чай в зелёном вагончике под жёлтой лампой… Это было прошлым летом в Ялте, когда приходил мальчик и смотрел на меня, и мы так хорошо молчали вместе… Это было с бабушкой на Философской. С отцом в цветущей степи, когда он катал меня верхом на спине. С Маришей, когда я целовала её пальчики…
Много, много таких волшебных, удивительных минут – золотых мгновений жизни, которые сохраняются в памяти сердца, как в чудесной шкатулке… Не растерять бы. Не забыть!…
Наверное, у каждого от рождения есть вкус к настоящей жизни, но с годами он портится, искажается. Когда-то мог радоваться простому цветному стёклышку, как самой большой драгоценности, но в дальнейшей жизни так простодушно радоваться получается всё реже и реже… Но случаются минуты возврата в истинное детство, в истинную радость.
Мы c Анями не говорили тогда друг другу возвышенных слов: «Давайте запомним это навсегда!» Но знали абсолютно точно, что запомним.
И ведь действительно запомнили! Через сорок лет Аня-маленькая с нежной и счастливой улыбкой сказала мне:
– Ты знаешь, а ведь я всё-всё помню!…
– Я тоже…
Потому что такая чистая радость не забывается.
Часть 5. Как уехать в Барнаул?
Мальчик на балконе
Первый раз я увидела его ещё в начале лета.
Его вынесли на балкон и уложили в подушках. И он утонул в этих белых подушках, как в сугробе… Балкон был на втором этаже, лица мальчика мне не было видно, а только его стриженый затылок. И по этому затылку я заключила, что мы с ним ровесники.
Дом с мальчиком был неподалёку от моего дома – на соседней улице. Лето стояло тёплое, сухое, и мальчик проводил на балконе все дни. Рядом с балконом шелестели высокие тополя, просвеченные солнцем…
И всё лето, проходя по этой улице, я видела неподвижный, утопающий в подушках затылок. Сердцу делалось больно, неспокойно… В конце концов я стала думать об этом мальчике постоянно.
Было ясно, что он не просто сломал ногу. По его неподвижности не трудно было догадаться, что он не ходит вообще…
Он всегда был один. Изредка на балкон выходила мать, поправляла на нём одеяло и уходила в комнату. Никогда я не видела, чтобы кто-то сидел рядом с мальчиком и общался с ним. Ни мать, ни отец, никто из ребят-товарищей, которые бы пришли его навестить и поболтать.
Мне казалось, я тоже виновата в его одиночестве. Ведь я всё видела! И значит – должна была что-то сделать, как-то изменить эту ситуацию, которая с каждым днём становилась для меня всё нестерпимее.
И я стала обдумывать, как мне с ним подружиться. Чтобы можно было приходить к нему, разговаривать с ним, ну или просто посидеть рядышком, посмотреть на шелестящие тополя, просвеченные солнцем… Чтобы он знал, что он не один, что кому-то до него есть дело. В мечтах своих я уже видела нашу большую настоящую дружбу на всю жизнь…
