Читать «Собачья жизнь» онлайн - страница 2

В последние годы у меня появилась слабость к Марселю Прусту. Правда, я нахожу, что иногда он бывает излишне многословен и чересчур увлекается подробностями, но все-таки надо признать, у нас с ним немало общего. Во-первых, мы оба французы. Оба склонны к рефлексии. Оба страстно любим печенье: он — «Мадлен», а я — обогащенные кальцием хрустящие галеты в форме косточки. И коли уж он, рассуждал я, нашел нужным поделиться с миром своими суждениями о жизни, любви, своей матери, кондитерских изделиях и поисках счастья, то почему бы и мне не сделать того же? Вот только матери я почти не помню, ибо она покинула меня и двенадцать моих сестер и братьев вскоре после нашего рождения. Учитывая численность потомства, я не могу винить ее за этот поступок, хотя моя вера в материнский инстинкт была тогда сильно подорвана. То были тяжелые, голодные и холодные дни, как вы сами скоро убедитесь.

Но я отклонился от темы. Литература манит меня, и, чтобы ею заниматься, следует привести мысли в порядок. В целом, несмотря на горестное начало, мою жизнь можно считать удавшейся. Святой покровитель собак — а это святой Бернар, если кто-то не знает, — был добр ко мне. Тем не менее у меня имеется нешуточный жизненный опыт и ряд вполне сложившихся убеждений. Я не исключаю, что некоторых особо чувствительных читателей могут смутить мои суждения о младенцах, котах, гигиене, пуделях и ветеринарах, упрямо продолжающих измерять температуру давно устаревшим способом. Я не стану извиняться за свою откровенность. Ведь книги — во всяком случае такие, как моя, — пишутся не для того, чтобы утаивать правду.

Невзгоды

На день моего рождения явилось чересчур много гостей, и, заметьте, никого из них я не приглашал. Сначала я их даже не видел — глаза открылись только через несколько дней, — но зато чувствовал, и даже очень. Представьте себе, что вы завтракаете вместе с очень голодной футбольной командой и у вас на всех только один бутерброд, и тогда вы поймете, через что мне пришлось пройти. Свалка, куча-мала, каждый сам за себя, куда ни сунешься — везде локти, и к черту хорошие манеры! В те дни я был юн, наивен и не подозревал, к каким серьезным и даже трагическим последствиям скоро приведут эти регулярные потасовки из-за места у материнского бока.

Нас было тринадцать, а кранов с молоком — всего шесть. В тот год жизнь приготовила для нашей бедной матери два сюрприза: сначала ее за амбаром застал врасплох наш отец, а потом появление на свет потомства, чья численность в два раза превышала количество мест в ее столовой. А это означало, что работать ей придется в две смены. Бедняжка горько жаловалась на постоянное недосыпание, трещины сосков и послеродовую депрессию. Оглядываясь назад, я понимаю, что в этом не было ничего удивительного.