Читать «Студеное море» онлайн - страница 56

— Кто поднял флаг? — спросил Ладынин.

— Он, — сказал Говоров, укачивая раненую руку и показывая на Артюхова, — полез и сделал.

— Порядок! — сказал Артюхов. — Как гвоздь. Будьте покойны.

— Ничего! — ответил Ладынин. — Ничего, теперь уж скоро, Уже совсем скоро!

Он не знал, что скоро, но Говоров и Артюхов поняли его, а потом дали ему бинокль, чтобы оп посмотрел, как горит эсминец.

— Вот! — сказал Артюхов, — Дали мы ему маху. Вон они там крутятся. О!

— Нам только надо, — сказал Ладынин, — нам обязательно надо сделать так, чтобы…

Мысли путались в его голове, и он никак не мог докончить начатую фразу. Но черный кровоточащий Артюхов понял его, а вслед за ним понял и старшина. Втроем они кое-как нарядили орудие, втроем кое-как выстрелили.

— Все! — сказал Артюхов и рукавом голландки вытер кровь с лица, как вытирают пот. — Выстрел дали, флаг на месте, транспорт наш ушел. Теперь можно покурить. Желаете покурить, гвардии старший лейтенант?

Оп наклонился к Ладынину, и его черное, в запекшейся крови лицо осветилось яркой и доброй улыбкой. Но Ладынин ничего не мог ему ответить. Все плыло перед ним и качалось. Он хотел спросить, куда делся Говоров, но не смог. Эсминцы вновь начали обстреливать корабль. Все вокруг рвалось, трещало и горело. Ладынин попытался еще встать и не смог, но Артюхов обнял его за плечи и поставил.

— Ничего! — сказал Ладынин. — Ничего.

— Покурите! — громко, в самое ухо Ладынину крикнул Артюхов и поднес к его окровавленным губам толстую, крепкую махорочную самокрутку. — Вот так! Посильнее потяните! Во! Хорошо будет, порядок!

Ноги у Ладынина подгибались, по Артюхов поддерживал его крепко и любовно, ему почему-то хотелось, чтобы умирающий командир стоял с ним рядом до последней секунды, чтобы они вместе, вдвоем смотрели на далекий суровый каменистый снежный берег — на свою землю, па свое небо, на свое море…

— Ничего! — опять сказал Ладынин. — Ничего.

— Порядок! — ответил ему Артюхов.

Опять разорвался снаряд, и Артюхова не стало возле Ладынина. Непонимающими глазами Ладынин осмотрелся, потом шагнул в сторону и, никого не найдя, упал лицом в горячий, разорванный металл. Его залило кровью, невыносимо болело в боку, и он хотел потрогать свежую рану рукой, но попал не в рану, а во что-то другое и поднес это другое к слепнущим глазам.

Это были листья, те самые листья, сухие, осенние, которые собрал он на боте, возле родного города.

«А, Варя!» — подумал он с радостью.

И вдруг почувствовал, что боли никакой нет.

Боли не было, и наступила тишина, удивительная тишина, такая, какой не бывает среди живых людей. И он все глубже и глубже уходил в эту тишину, не зная, что корабль горит и погружается носом, что вместе с его жизнью кончается жизнь его корабля.