Читать «Измененные состояния сознания» онлайн - страница 106

Озадачившись, но внешне спокойно я попытался пробудить Хаксли от транса, используя необходимые ключи, и стал говорить что-то вроде этого: "Где бы ты ни был, что бы ни делал, слушай внимательно, что тебе говорят, и потихоньку, спокойно начинай выполнять это. Расслабься и успокойся, почувствуй, что нужно постепенно установить контакт с моим голосом, со мной, с ситуацией, в которой есть я, что нужно вернуться под мое руководство, как это было совсем недавно, к делам, к которым я не так давно был причастен, и забудь, но оставь ДОСТУПНЫМ ДЛЯ РАССПРОСОВ, все важное, что только возможно, ЗНАЯ, НО НЕ ОСОЗНАВАЯ, что все это ДОСТУПНО ДЛЯ РАССПРОСОВ. А теперь, ну-ка посмотрим — ты сидишь здесь совершенно бодрствующий, отдохнувший, расслабленный и готовый к ответам на вопросы о происходящем".

Хаксли пробудился, потер глаза и заметил: "У меня странное чувство, будто я был в глубоком трансе, но это был совсем нерезультативный опыт. Я помню, как ты попросил меня погрузиться в транс еще глубже, и я подчинился. И хотя мне показалось, что прошло много времени, я твердо убежден, что состояние глубокой рефлексии более плодотворно".

Его не интересовало, сколько времени прошло, и мы завели не относящийся к делу разговор, в котором Хаксли дал сравнительную оценку неясного видения внешней реальности при легком трансе и более конкретного возросшего осознания внешней реальности при среднем трансе, которое сопровождало особое чувство легкого покоя, понимания, что эти внешние реальности потенциально безопасны.

Затем я расспросил его о реалиях глубокого транса, из которого он только что пробудился. Он задумчиво ответил, что помнит смутное чувство, что погрузился в глубокий транс, но в связи с ним ничего конкретного припомнить не может. После некоторого обсуждения гипнотической амнезии и того, что, видимо, он проявил именно этот феномен, он, удивленный, рассмеялся и заявил, что эта тема сильно его заинтриговала и он требует дальнейшего обсуждения. В ходе по-прежнему бессвязной беседы я спросил его как бы между прочим (указав на ближайший стул): "В каком вестибюле ты бы поместил этот стул?" Он дал поразительный ответ: "На самом деле, Милтон, это самый замечательный вопрос. Это ужасно! Совсем ничего не означая, это слово "вестибюль" вызывает к себе странное чувство безмерного волнительного тепла. Это более чем удивительно!" На несколько минут он пустился в путанные размышления и в конце концов заявил, что если бы это что-то значило, то без сомнения сразу же возникли бы какие-то таинственные ассоциации. Мы немного поговорили на эту тему, и я спросил: "Что касается ущелья, на краю которого я сидел, — интересно, какой глубины оно было?" На это Хаксли ответил: "Слушай, Милтон, ты умеешь быть ужасно загадочным. Эти слова "вестибюль", "край", "ущелье" удивительным образом воздействуют на меня. Это не поддается описанию. Посмотрим, смогу ли я связать с ними какое-то значение". Минут 15 Хаксли усиленно пытался вызвать у себя какие-то ассоциации с этими словами, снова и снова утверждая, что мое, очевидно, преднамеренное, но не доступное его пониманию использование этих слов полностью гарантирует, что у них есть другое значение, которого он не понимает. Наконец он с ликованием заявил: "Я понял. Удивительно, как это ускользало от меня. Я совершенно уверен, что в трансе был в твоей власти, и, без сомнения, те слова должны были сделать что-то с глубоким трансом, который показался мне таким нерезультативным. Интересно, сумею ли я вспомнить свои ассоциации?"