Читать «Взгляни на дом свой, ангел» онлайн - страница 10

Вулф здесь, несомненно, слишком суров к первой своей книге, что не мешает ему с добрым чувством добавить: «В замысле и его воплощении было нечто от пылающей интенсивности юности». «Ангел» — книга, созданная Вулфом, каким он был, но еще больше — каким он будет. И хотя герой, изменив имя и облик, становится взрослее, умудреннее жизненным опытом, по существу он остается прежним. Джордж Уэббер — это подросший Юджин Гант, он одержим той же «фаустианской» жаждой познания мира. Ощущая всегда и каждой клеточкой, что он ведет неравный поединок со Временем, герой Вулфа яростно спешил объять весь мир, остановить все мгновенья, выйти за рубежи памяти, за пределы отпущенных человеку природой возможностей, словом — подчинить ошеломляющий поток жизни гигантскому «чувствилищу» художника. Таким образом, сама концепция образа, романтическая в своей основе, остается неизменной во всех четырех книгах Вулфа. И все же он имел основания говорить о первой своей книге «с пригорка», — не только и не столько из-за юношеской ее неровности и незрелости (оба эти качества есть и в поздних произведениях писателя), но и потому, что этот роман вобрал в себя впечатления самой важной, формирующей эпохи жизни Томаса Вулфа, и когда он писал его, эпоха эта бесповоротно ушла в прошлое. Все остальное писалось по горячим следам, автор продолжал жить проблемами своего героя, даже отделенный от него несколькими годами. Здесь же — на это обращает внимание американский критик А. Кэйзин — есть особая дистанция между автором и героем, и этот пафос дистанции, ощущение полностью изжитой полосы определяет и патетику, и ностальгический лиризм, и великодушный юмор повествования о Юджине Ганте — мальчике и юноше.

В «Заметках для рецензента издательства», которые Вулф предпослал рукописи, он четко определил свои писательские цели; автор понимал, что не так-то легко будет продраться сквозь эту чащу:

«Быть может, в книге отсутствует фабула, но нельзя сказать, что в ней отсутствует план. Этому плотно построенному плану строго следует все повествование. Рассказ движется в двух основных направлениях: одно ведет наружу, другое — вглубь. Движение наружу связано с усилиями ребенка, мальчика, юноши вырваться на волю, обрести одиночество и независимость в чужих краях. Движение вглубь воплощено в непрерывных раскопках погребенной жизни группы людей и проходит по циклической кривой истории семьи — ее возникновения, союза, упадка и разрушения».

Первая линия — сквозная и главенствующая. «Взгляни на дом свой, ангел» прежде всего «роман воспитания» в самой классической его форме. Характер героя складывается и обрастает подробностями на наших глазах, от первых смутных впечатлений и порывов ребенка, почти младенца (романтическая исключительность Юджина подчеркнута его невероятно далеко уходящей, чуть не утробной, осмысленной памятью), до сложнейшего внутреннего мира юноши — талантливого и, на посторонний взгляд, весьма странного. Раблезианская, чувственная жадность к жизни соседствует в Юджине с душевной брезгливостью недотроги, с деликатностью почти болезненной; насмешливая, злая подчас наблюдательность, физическое отвращение к мелким уродствам быта — с детской доверчивостью; жажда тепла и людского признания — с высокомерной замкнутостью мечтателя.