Читать «Ожидание: повести» онлайн - страница 20

— Женщина!

Я бежал к больнице, и в бадейке у моих колен гремел лед. Сейчас Туся набьет им пузырь.

За спиной моей рассыпалась протяжная трель свистка. Я оглянулся на бегу. Клуб полыхал во тьме, как корабль в ночном море. Первой трели откуда-то издалека ответила вторая. Они начали перекликаться.

К клубу, на вызов сторожа, приближался Никодим Петрович, страж порядка. Он спешил изо всех сил, а Демидов, рассевшись на лестничной ступеньке, смеялся над сторожем и закуривал, пока тот ругал его паразитом и жаловался милиции, что он один на два объекта.

Но обо всем этом я узнал позже, когда и сам мог смеяться.

8

Море присмирело после дождя, точно его высекли. Лежало виноватое, и странно, — от него веяло теплом. Какие-то теплые были небо и земля. Горы, сиреневые и медные от лесной листвы, тоже стояли, ну, прямо жаркие, как печи.

Вот так осень!

Да и вчерашний дождь был теплый, как из неостывшей кипяченой воды. Я вспомнил его и улыбнулся: проспал до полдня!

На зарядку, Сереженька!

Но хотелось полежать на своем диване.

Пол разрисовала тень от ветки с птицей на кончике. Птица улетела, и тень закачалась, как живая.

Я совсем проснулся и побежал во двор умываться под краном, из которого брали воду и поливали сад. Он торчал у крыльца, как трость, воткнутая в землю, с медным набалдашником и секретом: надо было знать, в какие часы подается вода.

Тут я и увидел, как переменился мир.

Хозяйка выкапывала клубни георгинов из-под стены с окнами. Я не сразу разобрал спросонья, что она делает, и сказал:

— Лето вернулось.

Она распрямилась, поддерживая себя за спину, и ответила:

— Лето кончилось.

Моя хозяйка всегда отвечала наперекор.

— Ай-яй-яй! — сказала она, глядя на меня. — Хорошо, что Иван Анисимович пришел!

— Да, — согласился, я.

Иван Анисимович уже был в больнице, когда я принес лед, и я обрадовался тому, как властно крикнул он Тусе, чтобы она занялась делом… Все обошлось…

— А ее-то муж выгнал? — пристала хозяйка.

— Машу?

— Теперь заберет. Куда он денется?

— Кто?

— Муж-то. Трое детей. Не шуточки.

— Хорошая погода, — сказал я.

— Непромысловая.

Я забыл, что погода тут делится на промысловую и непромысловую. Тихое море, теплынь — плохая погода, никуда не годится, рыба рассыпалась, гуляет, пасется, и рыбаки дома…

«Тоже хорошо», — подумал я о детях Маши, Лешке и Алешке: ведь они под присмотром бригадира.

— Лилька Андрею надавала по морде, — сказала хозяйка.

— Ничего подобного.

— Ну, надает. Что это за Маша?

— Просто Маша.

Я вытирался полотенцем: всю ночь, со вчерашнего дня, оно мокло на веревке и уже высохло.

— Тайна! — несерьезно сказала хозяйка. — Узна-аем! Теперь тайн не бывает.

— Конечно, — согласился я.

— И узнавать нечего, — сказала она, снова наклоняясь к земле. — Назло мужу чуть дите не убила. Судить таких! Она и тебе спасибо не скажет. Еще чего! Спасибо!

Когда никто не спорил с хозяйкой, она спорила сама с собой.

Я вернулся в комнату, взял давно написанное тетке письмо и вышел из дома в одной рубашке, без пиджака. Щенок, посаженный на цепь, бегал по выложенной кирпичом дорожке от крыльца до калитки. Он был серый, толстый и гладкий, не знал, что из него делают злюку, и кувыркался, пачкая уши в грязь и кирпичную крошку. Как всякий малолетка, он радовался солнцу. За ним, звеня, скользило по проволоке кольцо.