Читать «Ожидание: повести» онлайн - страница 138

— Из-под мышки.

— Все ж таки не так горите, как три дня…

— Три дня, как с огня, а четвертый — с печи…

От худа не шутят, и Надя улыбается ему.

— Свадьбу-то сыграли? — спрашивает он.

Она сидит, прикрыв длинные глазищи — как на них хватает век да ресниц! — обдергивает постель и шлепает большими тапочками в кухню.

— Компот пить будете? — кричит она оттуда, появляясь с большой кастрюлей.

— Сядь-ка сюда… Сядь, не укушу…

— Да у вас и зубов-то нет!

— Сверни мне курнуть, — просит он, не веря, что допросится.

А она, как в сказке, рвет газету, сама сворачивает ему цигарку, неумелую, рыхлую, слюнявит и все фыркает, что не получается, и протягивает ему, а он неожиданно для себя весело горюет вслух:

— Эх, была б у меня дочка, она бы меня ласкала!

21

Домик на мысу и правда словно летит среди степи, моря и неба. Старик всматривается в просторы, как бы заново подаренные ему. Они развернулись во всю мощь, и кажется, что вокруг его дома, в свете солнца, захватывающе поворачивается вся земля.

Вчера просмолили с Семкой лодку, а вечером из остатков досок сбили скворечню.

— Все скворцы давно улетели, — сказал Семка.

— Весной вернутся.

— Да у нас возле дома-то и дерева нет!

— А ты поставь шест повыше. Наверху ветку приладишь. Вот тебе и дерево будет.

— Завянет.

— Поменяешь. Тут все так делают.

Потом из окна он видел, как Семка сидел в лодке и точно плыл. Пусть она еще лежит на песке, но ведь так легко представить себе, что волны трутся о борта, а море надвигается желанно и без конца. Вот оно… Все блестит и сияет до рези, как начищенное. Но с морем шутки плохи, и Харлаша пробует коленом подструганные и утыканные свежими гвоздями весла, которые ладил с утра, и несет их через двор.

Возле ящика он останавливается в недоумении. Что-то встряхивает ящик изнутри, он дергается, попискивает. Старик прислоняет весла к забору, открывает дверцу, и внезапную и короткую тень гнева с его лица снимает безмолвная улыбка.

В ящике свернулся белый, с темным пятном кутенок и зевает во весь рот, свесив набок, через черную губу, длинный бледный язык и сонно глазея на старика. Старик по-охотничьи бросает быстрые, зоркие взгляды направо-налево. Никого. Он берет на согнутую руку кутенка, ворошит его длинные, пополам переломившиеся уши и зычно кричит:

— Семка!

Долго ничего не меняется вокруг, все такая же пустынная тишь, но вот в россыпи, камней встает Семкин хохолок. А старик все гладит кутейка, блаженно зевающего от ласки.

— Хороший? — спрашивает небрежно Семка.

— Беспородный пес! — бормочет Харлаша, исподволь поглядывая на мальчика, который как-то виновато сник. — А я весла починил…

— Поплывем се… сегодня? — задыхается Семка.

— Море-то какое!

Ах, какое море! Солнце слепит, отражаясь от воды. И вроде нет моря, растаяло, только где-то шуршит, напоминая о себе. Уж, кажется, знаешь его, всю жизнь протерся около, а вроде бы впервые видишь.

— Так ведь свадьба сегодня! — захлебывается Семка. — Дед! Свадьба!

— А мы поплывем!

22

За скалами вода прозрачная.

— Тсс! — говорит старик, прижимая к губам корявый палец.

Семка закладывает весла в лодку, и она скользит просто так, облачком по ветру. И Семка не дышит. В руках у него — накидка, сеть-ловушка на длинном шнурке. Старик показывает ему в сторону пальцем и свирепо сигналит: «Кидай, кидай!», а Семка ничего не видит, свешивается за борт, и вдруг в глазах его юркают серебристые спинки, он швыряет накидку, пыхтя, выдергивает пустую и озлобленно морщит нос, а старик смеется: