Читать «Магнолии, девушка, солнце...» онлайн - страница 159
Татьяна Михайловна Тронина
– Ну, есть у Шиллера такая баллада – «Ивиковы журавли». Я в институте учил немецкий, мы ее переводили. Был такой человек, Ивиком его звали. Поэт. Древнегреческий. Однажды в лесу на Ивика напали разбойники, когда тот шел в город на поэтическое состязание. Разбойники убили его, за что – уж не помню… Но перед смертью он, лежа на земле и глядя в небо на пролетающую стаю журавлей, успел произнести: «Вы, журавли под небесами, я вас в свидетели зову! Да грянет привлеченный вами Зевесов гром на их главу…» Разбойники засмеялись – ну как же, помогут ему эти птички!.. Скоро город был потрясен жестоким убийством Ивика – его все любили. И вот на том самом празднике, куда торопился поэт, собралась толпа народу. Внезапно над головами людей пролетели журавли. Один разбойник прошептал на ушко другому: «Помнишь Ивиковых журавлей?» Но эти слова услышал старый друг Ивика. «Какие журавли? О чем говорят эти люди?» – подумал он. И затеял следствие, на котором открылась вся правда. Разбойников судили, и они получили по заслугам. Хотя, казалось бы, уже никогда не узнать правды…
Маруся почувствовала, что слезы текут по ее щекам. Ей было больно, но вместе с тем она испытывала странное облегчение. И радость – от того, что не стала судить Урманова. Тем более что он и вовсе ни в чем не виноват.
Урманов подсел к ней ближе, обнял за плечи.
– Я хороший, – произнес он жалобно и как-то совсем по-детски. – Почему ты меня не любишь, а? Моя Марусечка…
Тут уж она не выдержала и заревела от души.
– Тс-с, тихо, Егора разбудишь… – Урманов прижал ее к себе еще сильнее.
– Как? Вместе. Ты, я и Егор… А Тягунова в тюрьму упечем! – сурово добавил он.
– Ты нас не бросишь?
– С ума сошла, дурочка! – рассердился он, но как-то совсем необидно. – Зачем мне вас бросать? Я, между прочим, нормальный человек и способен испытывать чувства – не Тягунов какой-то там…
– Как ты сказал? – пробормотала Маруся, подставляя лицо под поцелуи Урманова. – «Вы, журавли под небесами, я вас в свидетели зову…»
«А ведь правда я люблю его. Я самой себе боялась в этом признаться… Люблю и ревную. Я теперь его никому не отдам!»
– Это не я сказал, а Шиллер.
– Да какая разница! Погоди, а что ты мне хотел показать? – вспомнила она.
– Я? – Урманов отвел от ее лица волосы, еще раз поцеловал. – Не помню… А, вспомнил – я хотел тебе наш семейный альбом показать.
– Так покажи!
Урманов вышел, вернулся с огромным фолиантом.
– Вот пожалуйста… – перевернул он первую страницу. – Сначала идут бабушки с дедушками, потом папа с мамой. Их никого уже нет, но тем не менее я все равно не собираюсь их забывать…
Он углубился в рассказ о своей родне. Маруся внимательно слушала его. Перед ней мелькала череда незнакомых лиц, которые имели непосредственное отношение к Егору. Это были те, кто шел перед ним, и в нем была частичка их крови…
– Я. Мне тут месяц. Снова я… Это я у отца на руках…
– Ты? – засмеялась Маруся. – Вот уж не думала, что у тебя были такие щеки!
– Да ты посмотри: я в детстве – вылитый Егор!
