Читать «Магнолии, девушка, солнце...» онлайн - страница 128

– Аля, я просто переключал каналы… Ты же знаешь, что в это время по многим каналам идут подобные передачи!

– Ты целый час смотрел эту похабщину, – Алевтина Климовна, зажмурившись, с отвращением затрясла головой. – Я не спала, за тобой наблюдала. Думала – доколе?!. – И она скорбно зарыдала.

Маруся с Виталиком переглянулись. Виталик пожал плечами.

– Аля…

– Нет! – отшатнулась та. – Не прикасайся ко мне! Ты любовался этой мерзостью, этой дрянью… Ты больше не мой муж!

Буря бушевала до рассвета. Как ни пытались Маруся, Виталик и сам Модест Павлович успокоить Алевтину Климовну, ничего не получалась. Прежде сдержанная, не склонная к истерикам соседка словно взбесилась. Как скоро поняла Маруся, Модест Павлович просто смотрел телевизор – и ничего более, но Алевтина Климовна считала его теперь чуть ли не преступником.

– Я знала… я знала, что не стоило нам снова встречаться! Ты вовсе не тот человек, который мне нужен… Ты – чужой! – неистовствовала она. – Развод!

– Ах так?! – возмутился Модест Павлович. – Ну и ладно!

И, едва только наступило утро, он ушел из дома.

Так бесславно закончилась эта романтическая история, длившаяся более тридцати лет.

– Вот дела! – растерянно сказал потом Виталик Марусе. – Из-за такой ерунды…

– Наша Алевтина ненавидит подобные передачи, – напомнила Маруся.

– Чего она ревновала Модеста к этим девкам в телевизоре? – не понял Виталик.

– Ну, не только. Скорее ее рассердило, что Модест Павлович не испытывает такого же отвращения ко всякому проявлению физиологии. Она ненавидит все, в чем есть хоть что-то животное… Низменные инстинкты!

– Зачем же она тогда замуж выходила? И вообще… Ведь никто эту физиологию еще не отменял! Мы все пока еще люди, а не эти… ангелы! – Виталик, зевая и почесывая живот, отправился на кухню – завтракать перед работой. – А что есть красота? Маруся, ты когда-нибудь думала о том, что красота – это понятие вовсе не отвлеченное? Взять, например, Кристину. Господи, сколько ж в ней этой красоты… – Он мечтательно вздохнул.

– Так скажи ей об этом!

– И вообще, что есть любовь? – Виталик с тех пор, как перестал думать о смерти, полюбил размышлять на возвышенные темы. – Разве можно отделить физиологию от романтики, а?..

– Один писатель устами своего героя сказал, что любовь – это удел избранных, – тихо произнесла Маруся. – У всех людей есть музыкальный слух, но у миллионов он, как у рыбы трески, и только один из этого миллиона – Бетховен… У всех есть право на любовь, но мало кто умеет это делать красиво. В основном какая-то ерунда и пошлость получается со скандалами, ревностью, еще черт знает с чем…

– Разве наша Алевтина не мечтала о всякой там романтике, не вспоминала каждый день о Модесте?

– Мечтала и вспоминала! Даже более того – она его любила. Да, она его по-настоящему любила! Но…

– Не дано? Нет у нее этого таланта, да? – Виталик вздохнул и с привычным треском почесал затылок. – Слушай, Маруся, а если и мне не дано? – вдруг озарило его. – Если я – как та самая треска, про которую ты только что сказала?!