Читать «Семь столпов мудрости» онлайн - страница 4

«Спокойный, очень способный в классной работе, но ему недоставало энтузиазма, отличающего обычно умных ребят, хотя нареканий он не вызывал… питал отвращение к „чванству“… обладал сильным чувством юмора, которое, должно быть, спасало его не раз в беспокойные мальчишеские годы… уже начинал критиковать старших — неловкая и стесняющая привычка в любом подростке… был энтузиастом физического совершенствования… Он был непохож на ребят своего возраста и своего времени, поскольку даже в школьные годы отличался сильным тяготением к стоикам, очевидным безразличием к удовольствию или боли», — вспоминал его классный руководитель. К этой характеристике можно еще добавить любовь к велосипедным прогулкам и нелюбовь к организованным играм (что также резко выделяло его на общем фоне): «потому что они были организованными, у них были правила, у них были результаты». Он не производил впечатления эрудита, но отличался способностью быстро схватывать новое и находить неожиданные черты в привычном.

К пятнадцати годам Нед увлекается археологией, и вместе с друзьями перелопачивает чуть ли не все окрестности Оксфорда (там как раз роют котлованы для новых зданий) в поисках старинных медных печатей. Он зачитывается книгами о раскопках Ниневии, романами о крестоносцах и житиями святых — особенно после того, как в драке на школьном дворе ему сломали ногу, и долгое время он провел в постели. Как утверждала его мать, из-за этого перелома Нед перестал расти, так что рост его никогда не превышал 5 футов 5 дюймов (около 165 сантиметров); впрочем, она сама была женщиной миниатюрной. Стремясь возместить этот недостаток, невыгодно выделявший его среди сверстников и по сравнению с братьями, он почти с одержимой силой воли стал развивать мускулы и выносливость, в основном с помощью долгих переходов пешком и на велосипеде.

Другой перелом, уже в его сознании, произошел раньше — по его словам, лет в десять. По обрывкам разговоров и отдельным деталям он стал догадываться, что с его семьей не все в порядке, и, вероятно, он незаконнорожденный. Для среднего класса тогдашней Англии подобное открытие означало лишение всякого достойного социального статуса, сильнейший удар по самоуважению и по определению собственного места в мире. Трудно сказать, насколько полную версию событий смог ребенок восстановить в уме, потому что настоящая история семьи Лоуренс, почти невероятная, могла стать полностью известной ему только после смерти отца, когда было вскрыто письмо, оставленное им сыновьям. Однако в то время даже соседи смутно чувствовали, что брак этот — как минимум странный и очевидно неравный.