Читать «Избранное. Логика мифа» онлайн - страница 340

Эта философская интуиция, думается, имеет немалую ценность для понимания судеб истории и культуры. Ибо мы нередко склонны трактовать понятийную пару «объективное-субъективное» как выражение не столько диалектической взаимозависимости, сколько лобовой, механической конфронтации («единица вздор, единица ноль…»). Духовный опыт людей не просто «отражает» в себе историю, но благодаря преломлению в субъекте разнородных структур психики, языка, логического мышления, имагинации, смыслоискания этот опыт в актах человеческого волеизъявления и практики (причем практики не только положительной, но и негативной, т. е. не-воления, приневоленности, подневольности) опосредует историю. Стало быть, творит ее. Так что, согласно Голосовкеру, мир духовной свободы разумного человека вовсе не субъективная иллюзия, ибо свобода есть человеческий дар выражения своего имагинативного опыта в слове, в художественном образе, в поступке. И в этом смысле характерное, но трудно дающееся современному полусциентистскому сознанию отождествление созерцания и деятельности в категорических суждениях философов древней Эллады — вещь не столь уж отвлеченная. И вот почему, по Голосовкеру, свобода есть прежде всего право на имагинацию и — вместе с ней — на бессмертие (с. 130–132). Так что внутренняя свобода человека сопричаствует самой сути Бытия, коль скоро в Бытии уделено место человеку. Внутренний стимул (или, по терминологии Голосовкера, «побуд») к имагинативному творчеству может проявлять себя по-разному: как художество, как философствование, как проповедь, как стремление преодолеть гнет низших, чувственных стихий в человеке и как санкция органического соотнесения этих стихий с устремлениями высшего порядка, как это нередко происходит в человеческом творчестве (см. с. 136–137).

Все это — вещи принципиально важные в плане именно востоковедном. Общечеловеческий имагинативный гений не может проявляться единообразно: действуя в различных природно-эко-логических, социальных и цивилизационных условиях, соотнося себя с самыми разнообразными потребностями социальности и духа, людской имагинативный гений, «имагинативный абсолют», порождает головокружительное многообразие форм самовыражения, образов, стилей, идей. Так что многообразие этих форм, порождающее в мире столько взаимного недопонимания и — вместе с ним — столько боли, оказывается на поверку одним из ценнейших общечеловеческих достояний, оказывается частью, если вспомнить слова Д. С. Лихачева, общечеловеческого «культурного генофонда», общечеловеческой «экологии культуры».