Читать «Жизнь ни о чем» онлайн - страница 48

Но все же само, без твоей на то воли прошлое укусить не может. Старая собака прикована цепью к своей конуре — и если есть в тебе капля здравого смысла, ты просто не станешь подходить слишком близко и проверять крепость цепи и остроту ее зубов. Она ведь хитрая — старая собака. Не лает попусту, как сделала бы молодая и глупая, не предупреждает, а сидит до поры до времени в конуре и ждет, когда ты подойдешь слишком близко…

— Не бойся! — запоздало крикнул мне Сашка Морозов.

А я уже испугался. Овчарка выскочила из конуры неожиданно тихо, без лая и без ворчания, и, гремя цепью, подскочила ко мне и вцепилась в руку. Прямо как настоящий пограничный пес, про которого я читал в детской книжке. Вцепилась в правую руку и держит. И смотрит при этом мне в глаза, караулит каждое мое движение — вдруг я вздумаю выхватить нож или пистолет левой рукой. Тогда умная собака мгновенно отпустит мою правую руку и вцепится в левую.

Нет у меня никакого пистолета, дура! Нож есть — обычный, перочинный, с двумя лезвиями, но не для того, чтобы собак резать: я им палки строгаю и в ножички с Сашкой играю. А пистолет у моего отца есть, у Милиционера Платонова, он, если узнает, что ты меня укусила, придет с пистолетом и пристрелит тебя, чтобы знала, дура, кого можно кусать, а кого нет.

— Нельзя, Фаза, нельзя! — приказал Сашка.

И овчарка нехотя отпустила мою руку.

Потом мы с этой Фазой подружились, и когда Сашка брал ее на озеро, она всегда устраивалась в лодке у меня в ногах. Но мне почему-то казалось, что она помнит, как сжимала челюсти вокруг моего запястья, и знает, что я тоже помню об этом. Ну и что? У людей тоже часто так бывает: кто-то кого-то обидел, потом вроде бы все забылось, и дружат крепко, а все равно воспоминание о давней обиде живет в обоих, в обидевшем и обиженном, и им крупно повезет, если у них не будет повода его освежить.

Нам с Фазой в этом смысле повезло. Мы не обижали больше друг друга, и я даже спас ее, вытащил из горла застрявшую кость, делал ей уколы, когда она заболела, и в конце концов вместе с Сашкой мы ее увезли на лодке на тот берег пруда и там похоронили, так что в памяти у меня о нашей уже как бы общей собаке больше осталось хорошего, чем плохого. Тем более что я всегда мечтал завести собаку, но отец мне бы этого не позволил, до Трезора у него никогда собак не было, и он их не любил, и я Сашке страшно завидовал, что он живет не в городской квартире, а в частном доме, недалеко от пруда, и что он может хоть трех собак держать на дворе, в конуре — было бы чем кормить. И даже мечтал — мы вместе с Сашкой мечтали, — что оставим от Фазы одного щенка и он будет мой: я буду его кормить и гулять с ним после школы, а жить он будет у Сашки вместе с Фазой.