Читать «Завещание каменного века» онлайн - страница 74

– …виды, которые в геологическом прошлом населяли Землю. От них человек получил в готовом виде инстинкты.

Изо всех сил стараюсь понять смысл сказанного, но пропускаю мимо ушей целые периоды.

– …Как же людям удалось объединиться в общество в самом начале? Ведь животные побуждения и тогда были не менее сильны, а морали, которая бы принуждала человека обуздывать себя, не существовало.

Дядя Виктор посмотрел мне в глаза, и от страха, что он догадается, что я ничего не понимаю, я морщу лоб и совершенно перестаю слышать его голос. Потом, минуту или вечнбсть спустя, глуховатый ровный голос Виктора достигает сознания:

– …Биологическая мораль – то есть мораль, основанная не на доводах рассудка, а на первородных инстинктах. За долгую историю своего развития животные виды стихийно создали такую мораль. Грубо говоря, инстинкты можно разделить на эгоистические (индивидуальные) и общественные (видовые). Как и любая классификация, это всего лишь условность – сама природа не разделяла инстинктов: накапливались и закреплялись в потомстве лишь те, которые способствовали выживанию. Эгоистические инстинкты по этой условной классификации – насытиться, дать потомство. То есть инстинкты, способствующие выживанию и продлению рода именно данной особи. Видовые – забота о виде в целом – защита детенышей и самок, запрет убивать в свадебной драке соперника…

И опять я вижу тонкие губы Виктора, которые продолжают шевелиться совершенно беззвучно – его голос пробивается ко мне будто сквозь герметический шлем. Машинный зал – просторная каменная гробница, в которой мы оба навечно заключены с ним. Мне хочется только одного – скорее освободиться из этих стен. Я делаю усилие, и снова слышу голос дяди Виктора:

– …Правовые нормы морали, изменяясь в различных социальных условиях, сохраняли неизменную связь с коренными биологическими законами. Человек, нарушивший юридический запрет, угрызение совести испытывал только в случае, если этот запрет подтверждался биологическими нормами. Законы, навязанные силой, не имеющие под собой биологического фундамента древних инстинктов, при их не соблюдении не вызывали угрызений совести, и такие преступники никогда не презирались людьми. Им даже сочувствовали.

Тяжелые словесные формулировки падают в мое сознание бесформенной кучей, не собираясь в понятные мысли. Так камни, не уложенные один на другой и не связанные раствором, не могут составить здания.

– Смутное сознание подсказывало человеку, что он не только частица всего человечества, но и всей живой природы. Это в нем просыпался голос инстинктов. Что же могло освободить человека от этих пут, сотканных природой, сделать его деятельность враждебной всему живому? Знание и разум. Точнее, неполное знание законов жизни, принятое им за исчерпывающее. Ему казалось, что он постиг тайны своего строения и знает свои потребности.

Я опять погрузился в вату, сквозь которую не мог проникнуть чужой голос. Минут пять Виктор говорил о чем-то, но я не слышал его.

– …Машине, чтобы стать непокорной, необходимо разгадать природу человека. Она будет стремиться черпать новую информацию и ставить себе промежуточные задачи. Это будет пробуждать ее творческие способности. Машина должна помочь мне найти выход, как повернуть человечество с пути дальнейшей, теперь уже бессмысленной, технизации.