Читать «Жизнь среди слонов» онлайн - страница 42

Одна из ферм принадлежала южноафриканцу, которого мало заботили независимость и приход к власти национального правительства. Он засевал свои поля, но сохранил вдоль озера коридор, который издавна служил проходом для слонов. К северу от его фермы, по соседству с парком, жил итальянец. Он уже десять лет безуспешно боролся с кустарником, который рос почти с той же быстротой, с какой его вырубали. Он пытался обрабатывать землю, несмотря на постоянные угрозы своим посевам со стороны слонов, буйволов и антилоп, пристрастившихся к новому лакомству. Каждый год он жаловался, что терял 50 % урожая кукурузы. А посему объявил войну слонам. Останься они в окрестностях его фермы, он наверняка разорился бы. Бывало, он убивал по десятку слонов, но приходили другие. Он клялся мне, что за прошлый год расправился с 50 слонами. «Но они продолжают появляться то одно стадо, то другое».

Инкосикас, матриарх с саблевидными бивнями, напавшая некогда на Нико Тинбергена, — одна из слоних, нашедших свою смерть на его земле. Она любила путешествовать, и однажды я встретил ее в южной части парка, у горячих источников Маджи Мото. Наутро она исчезла и больше никогда не появлялась: вероятно, погибла на кукурузном поле. Она возвышалась над своим семейством и, должно быть, представляла прекрасную мишень. Ее семейная группа вновь появилась под предводительством Этры, очень нервной самки, которая с годами стала спокойнее. Насколько я знаю, она ни разу не приближалась к южным границам парка Маньяра.

Итальянец, как ни трудна и незаметна была его борьба, постепенно одерживал верх над слонами. Его поля тянулись на целых полтора километра между обрывом и озером. Прохода для слонов не оставалось, и они никак не могли обойти возделанные ноля. Он или его наследник когда-нибудь окончательно изгонит слонов с их бывшей территории. Другие владельцы ферм убили 300–500 слонов. Оставшиеся животные нашли убежище в парке или перекочевали в лес Маранг.

Ирония судьбы: деревья воспользовались этим массированным уничтожением и уходом животных. На заброшенных сизалевых плантациях и земле под паром плотным кустарником, куда более густым, чем в парке, разрасталась акация тортилис. Я смотрел на нее с тоской, представляя, сколько наслаждения она доставила бы моим слонам.

Но если земли итальянца были непроходимым барьером для слонов, как же они умудрялись переходить из парка в лес Маранг и обратно? Склоны от полей фермера до леса были пологими и легкодоступными, а над парком — отвесными, скалистыми и заросшими густым лесом. Мы с Мходжей обследовали нижнюю часть обрыва, продираясь сквозь колючки и заросли дикого сизаля, но встретили мало звериных следов — каждая тропа упиралась в откос. Однако мог существовать и другой путь из северной части резервата и парка. Эта точка находилась около водопада Эндабаш и на карте значилась под названием Гейязагонг-Хилл. Снизу виднелись тропы, змейками вьющиеся по склонам, но я еще ни разу не пытался пешком подняться по ним, чтобы определить, все ли слоновьи тропы начинались в границах парка и не проходили ли они по землям, где селилось все больше и больше людей.