…А там нарциссы отцвелиВ долине за Джебель-Кебиром,И пахнет весело и сыроОт свеже вспаханной земли.Уже рассеялся туман,Прошла пора дождя и ветра,И четко виден ЗагуанЗа девяносто километров.И девственною белизной,Под небом, будто море — синимБелеет в зелени густойЦветок венчальный апельсина.Шуршит трава, басит пчела,А скоро зацветут мимозыУ той тропинки под откосом…Тропинка, верно, заросла…
1926
Я НЕ ПОМНЮ…
Переплески южных морей,Перепевы северных вьюг —Все смешалось в душе моейИ слилось в безысходный круг.На снегу широких долинУ меня мимозы цветут.А моя голубая полыньОдинакова там и тут.Я не помню, в каком краюТак зловеще-красив закат.Я не знаю, что больше люблю —Треск лягушек или цикад.Я не помню, когда и гдеГолубела гора вдали,И зачем на тихой водеЗолотые кувшинки цвели.И остались в душе моейНедопетой песней без словПерезвоны далеких церквей.Пересветы арабских костров.Говорили о злобе пожарищ,В черном небе густела гроза.Говорили при встрече: «товарищ».Никогда не смотрели в глаза.Узнавали по голосу вестиМимоходом, на остром ветру.В мутном мраке фабричных предместийНаходили ограбленный труп.Рано, в сумерках, дом запирали,Спать ложились и света не жгли.По утрам в гимназическом залеПовторяли: «вчера увели…»И за наглым разбойничьим свистомОпьяневших от крови солдатЧетко слышался в воздухе мглистомНепрерывный и жуткий набат.В расплескавшейся мутной стихии.В первобытной, запутанной тьмеБыли ночи, как сны — огневые,были лица — белее, чем мел.И в рассветном молочном тумане,В час, когда расточается мгла,Где-то вспыхивала и рослаНапряженная радость восстанья.
