Читать «Лето в присутствии Ангела» онлайн - страница 26

— Безусловно, красота и доброта прежде, но ум тоже. Однако такое сочетание возможно только в исключительных женщинах или, — он указал на портрет, — в художественном идеале.

— Впрочем, как и в мужчине, сочетание главных доблестей: мужества, красоты, отваги и ума крайне редки, — добавила Лизавета Сергеевна.

Мещерский усмехнулся:

— Вы правы. А чтобы довершить разговор о женском идеале, вспомните, что ответил Наполеон на вопрос госпожи де Сталь: «Какую женщину вы почитаете более всего?»

— И что же он ответил? — заинтересовалась дама.

— «Ту, у которой более всего детей».

— Вас занимает Наполеон?

Юноша опять усмехнулся:

— Нет. Теперь нет. Но было время, когда им бредил, — он немного задумался. Собеседница отвлекла его:

— Дерзну еще у вас спросить, Николай Алексеевич, каковы ваши цели, ваши намерения, мечты? Каким вы видите для себя будущее?

— Я не романтик, — спокойно и задумчиво отвечал Nikolas, — поэтому не рвусь на Кавказ и не играю в демонизм. Моя цель — жить. Конечно, хотелось бы великих свершений, научных открытий, потрясающих основы мира, но я, к сожалению, не тщеславен. Я хочу просто жить и получать от этого удовольствие.

— И вам не скучно? — удивилась Лизавета Сергеевна. — Ведь нынешние молодые люди так часто жалуются на скуку.

— Наверное, я примитивен, — Мещерский подошел к окну, — Мне нравится этот мир, где есть такая красота, от которой даже больно становится, где есть этот лес, озера и… самая прекрасная женщина на свете, о которой можно только мечтать. Мечтать о том, чтобы эта женщина стала твоею — что может быть более достойным для мужчины?

Они замолчали. Лизавета Сергеевна дивилась зрелости и ясности рассуждений юноши, почти мальчика. Опять ей пришла в голову мысль, что он многое пережил. «А, возможно, это следствие мужского воспитания?» Последней его фразе она старалась не придавать значения.

— Расскажите о себе, — попросила она.

— Предмет, не заслуживающий внимания, — улыбнулся Nikolas, усевшись снова в кресло.

— А история с университетом? — продолжала настаивать Лизавета Сергеевна. Мещерский снова пожал плечом:

— Студенческие шалости, ничего достойного, поверьте, сударыня.

— Итак, на вашем счету ни одной загубленной репутации, ни одного скандального романа, ни одной роковой тайны? — любопытствовала дама.

— К чужим репутациям я отношусь слишком всерьез, ибо не хотел бы и для себя ничего, пятнающего имя. Впрочем, тому, кто попытается это сделать, весьма не поздоровиться.

— Кажется, я задела вас за живое? — улыбнулась Лизавета Сергеевна.

— Что касается роковой тайны, — невозмутимо продолжал Мещерский, — то она, конечно есть. Возможно, когда-нибудь я вам ее открою.

Лизавета Сергеевна взяла в руки конверт:

— А эта дама, которой вы посылаете письмо, имеет к ней отношение?

Nikolas, немного подумав, отвечал:

— Да, имеет. Но зачем вам это?

Лизавета Сергеевна почувствовала, что опять начинает сердиться:

— Скажите, у вас есть какие-нибудь недостатки?

Nikolas улыбнулся:

— Только те, которые добавляют шарма… Это, конечно, шутка. У меня тома несовершенств, но я тщательно их скрываю.