Читать «Скворец №17 (рассказы)» онлайн - страница 104

Самуил Ефимович Миримский

Но больше других любил девочку её десятилетний брат Бакир, стройный, сильный мальчик с раскосыми глазами. Сестренка вызывала в нем щемящую жалость. В нем было столько здоровья, что он не знал, куда его девать. Он умел скакать на коне, без устали бегать, плавать и драться с мальчишками, а она только и могла что лежать и смотреть. Вся жизнь её была сосредоточена в глазах, таких больших и не по-детски внимательных. Если бы только выправить ей спину, наполнить силой ноги, вместе ездили бы в табун, бегали в поселок и вместе охотились бы в степи на сусликов!

Летом у Бакира было много забот. Он гонял совхозных овец на водопой, с дедом ездил в табун, пас коней и всякий раз, возвращаясь домой, приводил сестренке подарок: то живого суслика, то витой рог, сброшенный старым бараном, то камышовую трость с бархатной черной головкой.

Мальчик соорудил Кымбат тележку из старой корзины и катал на хромом угрюмом баране, жившем в сарае. Он придерживал барана и смотрел, как круглеют от ужаса глаза сестры. И все же она просила покатать ещё и ещё. У девочки было отважное сердце, и Бакир с грустью думал, что из неё уже никогда не выйдет лихого джигита.

Часто, взяв сестренку на руки, он носил её к озеру. Лежа на кошме, девочка смотрела на уток, которые плескались в воде, махала рукой на гусей, ковылявших мимо.

Однажды из поселка на озеро приехали ребята. Один из них, увидев девочку, присел на корточки и крикнул:

— Ой, смотрите, горбатка!

Может, он не хотел обидеть ее, но Бакир подлетел к нему и ударил в лицо. Оба они покатились к берегу и очутились в воде. Паренек, хлебнув воды, убежал, а когда Бакир с горящими от гнева глазами подошел к сестренке, Кымбат, испугавшись, кажется, впервые отчаянно заплакала.

Осенью Кымбат стало хуже. Она слабо покашливала, реже смеялась, а иногда вдруг с недетским выражением смотрела в одну точку, словно задумывалась о своей судьбе.

В степи уже задували холодные ветры, небо застилалось тяжелыми тучами, коней перегоняли на дальние пастбища, а овцы уже не так охотно бежали к озеру, — сбившись в тесную теплую кучу, они отдыхали на лужайке.

Чего только не делал Бакир, чтобы развлечь сестру! Он мастерил ей дудочки из камыша, катал из овечьей шерсти упругие мячики, пускал на ниточке жуков, но девочка ко всему была безучастна: она не сводила с брата своих грустных, внимательных глаз и казалась маленьким зашибленным зверьком, который не в силах убежать.

Бакир отчаянно старался развеселить ее: на четвереньках, припадая на ногу и блея, изображал барана, разными голосами кричал за целое куриное стадо во главе с горластым петухом и нередко добивался своего — Кымбат забывалась в тихом и легком смехе. Но смех её почти всегда прерывался слабым и долгим кашлем. Девочка багровела, лоб становился влажным, а глаза закатывались, покрываясь мутной пленкой. И Бакиру казалось тогда, что она вот-вот перестанет дышать и навсегда закроет свои глаза. Но кашель проходил, глаза оживали, наливались блеском, она высовывала худые ручонки из ватного, сшитого из лоскутьев одеяла и тянулась к брату. Он брал её прозрачные, мягкие пальцы в свои жесткие мальчишечьи ладони и осторожно их пожимал.